Оруженосцы нации. Вермахт в нацистской Германии. - Ермаков А.
ISBN 5-699-14961-9
Скачать (прямая ссылка):
Понятийный аппарат предлагаемой вниманию читателя книги специфичен и связан с военной терминологией. Так, термин «армия» употребляется, во-первых, для обозначения соединений сухопутных войск Германии, состоящих из армейских корпусов. Во-вторых, сухопутные войска, в отличие от флота и военно-воздушных сил, также называют «армией». Наконец, в зависимости от контекста, слово «армия» может обозначать все вооруженные силы Германии и в этом случае является синонимом понятий «рейхсвер» и «вермахт».
Отечественная историография вермахта берет свое на-
7
чало в 60-е гг. Исследования советских историков всегда отличались острополемическим характером, будучи нацеленными на «разоблачение западных фальсификаций» истории германских вооруженных сил. Руководствуясь марксистско-ленинской методологией, советские авторы сделали выводы о большой доле ответственности армии за возникновение нацистского движения, приход Гитлера к власти, всестороннюю подготовку и планирование агрессивных войн. Большое внимание уделялось связи «военной касты» с монополиями, вооруженные силы, как, впрочем, и Гитлер, изображались как их «слуги», как орудие классового господства буржуазии. В советских работах подчеркивалась преемственность национализма и милитаризма в немецкой истории, начиная от Пруссии и кончая тогдашней ФРГ, родство гитлеровского вермахта и западногерманского бундесвера. Специальные исследования были посвящены деятельности военных заговорщиков, подавляющее большинство которых изображались как реакционеры, боявшиеся народной революции. Классовые трактовки часто приводили к фактическому отрицанию разногласий между национал-социалистами и офицерским корпусом вермахта, создавали впечатление полного тождества их интересов и отсутствия у военных руководителей политических целей, отличных от гитлеровских. Отдельные представители офицерского корпуса всегда характеризовались негативно и с личностной точки зрения. Например, для шефа военной разведки и контрразведки (абвера) адмирала Вильгельма Канариса якобы были характерны двуличность, ханжество, страсть к притворству и мистификации. Обусловленные господствующей идеологией отступления от научной объективности и искусственное ограничение проблематики исследований не позволили советской историографии дать удовлетворительное объяснение многим фактам, относящимся к истории германской армии. Тем не менее основанные на опубликованных источниках и фактическом материале, содер-
8
жавшемся в западных исследовательских работах, книги о вермахте пользовались большой популярностью и переиздавались2.
За последние два десятилетия отечественная историография пополнилась сотнями работ3, в большей или меньшей степени посвященных германским вооруженным силам. Разнообразней стала тематика исследований, ученые постепенно отошли от классового подхода и взялись за пересмотр прежних оценок. Например, В.П. Прокопьев, который исследовал взаимоотношения армии и государства в истории Германии на протяжении X—XX вв., подверг критике концепцию преемственности прусско-германского милитаризма от времен Фридриха II вплоть до 30-х годов нашего столетия. Ему же принадлежит и другое не бесспорное заключение о том, что тотальный характер Второй мировой войны обязан своим происхождением социалистическим компонентам нацистской идеологии, в то время как «нацизм сделал ее бесчеловечной»4.
Между тем работы российских авторов редко основываются на источниках, особенно немецких, и часто грешат дилетантизмом, преувеличенной субъективностью и повторением давно известных фактов. По-прежнему преобладает интерес к истории Великой Отечественной войны, остальные же темы не пользуются столь большим вниманием исследователей5.
Попытки восполнить существующие пробелы, предпринятые совсем недавно, не всегда являются плодотворными. Авторы популярных изданий, претендующих на научную достоверность, основывают свои концепции не на изучении источников, а на фактическом материале, содержащемся в зарубежной исследовательской литературе, и их выводы подчас не отличаются новизной6. Некоторые публикации, безусловно, являются шагом назад и напоминают, скорее, западногерманские издания конца 40— 50-х годов7. Появление таких работ можно объяснить только нехваткой в нашей стране достаточного количества серьез-
9
ных научных исследований различных аспектов истории нацистской Германии, в том числе и ее военной истории.
Методологические подходы советской историографии вермахта, тематика исследований и научные результаты дублировались историографией ГДР. Неотъемлемой частью работ немецких историков была критика концепций «буржуазных» исследователей и убеждение в том, что поиск западной наукой новых подходов является «выражением кризиса империалистической историографии». По их мнению, классовый характер государства обуславливал связь между гитлеровским вермахтом и западногерманским бундесвером. Историки ГДР доказывали, что политика военного руководства облегчила Гитлеру развязывание войны, участие офицерства и генералитета в подавлении собственного народа и «солдатских масс» в период гитлеровской диктатуры нарастало, Генеральный штаб сыграл реакционную роль в истории Германии, «был и остается смертельным врагом немецкого народа и всех миролюбивых государств». Среди причин заговорщической деятельности ничтожного меньшинства офицеров назывались не только разочарование в эффективности гитлеровского военного руководства и сомнение в успехе политических планов диктатора, но и отрицательная реакция на злодеяния карательных частей. Указывалось, что некоторые заговорщики имели демократические убеждения, но для большинства оппозиционно настроенных военных было характерно непонимание сути фашистского режима, национализм и антидемократизм8.
