Русь Нордическая - Дёмин В.Н.
ISBN 978-5-9533-2151-8
Скачать (прямая ссылка):
Можно переместиться по географической карте еще дальше. Разве не присутствует искомая лексема «маг» в названии города Магадан? Говорят, корневая основа топонима заимствована из тунгусо-маньчжурских языков— эвенкийского слова монгодан («морские наносы, плавник») или эвенского (орочского) мужского имени Магда. Но разве северные народы России не гиперборейского происхождения? В христианской традиции, как хорошо известно, также име-
* Не исключено, что русское слово «могила» этимологически сопряжено с арийским словом «мап>; во всяком случае в средневековой зороастрийской практике зафиксировано понятие могилы, которое на среднеперсидском языке звучит как тади-и!а, что означает «холм мага».
ется имя Магла— правда, не мужское, а женское. Оно — сокращение более полного имени Магдалина, которое, в свою очередь, является прозвищем евангельской блудницы из ближневосточного города Магдалы. В его основе также лежит лексема «маг», как и в названии германского города Магдебург. Примеры можно приводить и дальше, но вроде бы все понятно и так.
* * *
Главная идея настоящей книги (о чем было заявлено в самом ее начале) заключается в утверждении: Россия— не Запад и не Восток, Россия — это прежде всего Север, причем не столько в географическом смысле данного понятия, сколько в формационном, социокультурном и духовном. Именно в данном смысле мы с полной на то уверенностью можем говорить о России как главной наследнице и хранительнице нордических гиперборейских традиций. Сказанное проявляется во всем, включая неосознанные, дремлющие в самых глубинах души чувства отдельного человека. Когда Лермонтов, не задумываясь, называет Север «милым», а Тютчев величает «чародеем», противопоставляя его безликому и чуждому Югу, когда Есенин в «Персидских мотивах» вдруг, как бы очнувшись, неожиданно вопрошает: «Потому, что я с Севера, что ли...»,— этими словами и эпитетами великие русские поэты лапидарно выразили то, что носит в своем сердце каждый россиянин.
Но и географический (точнее— геофизический) фактор играет здесь далеко не последнюю роль. Этому вопросу, так или иначе, была посвящена вся глава. К сказанному там необходимо добавить следующее: не случайно ведь Русское Заполярье никогда не было уступлено или сдано никакому врагу. Сколько раз пыталась Шведская корона захватить, аннексировать и даже купить территории, относящиеся ныне к Мурманской области. Ни при Иване Великом, ни в годы малоуспешной Ливонской войны, ни в тяжелую годину польско-шведской интервенции, когда были оккупированы
Москва, Псков и Новгород Великий, ни во время затяжной Северной войны вражеские стяги не поднимались над Кольским заливом. А в годы Второй мировой войны? Разве не факт, что мощнейшая германская армия, захватившая пол-Европы и за каких-нибудь несколько месяцев дошедшая почти до самой Москвы, была в то же время остановлена на дальних подступах к Кольскому заливу и Мурманску и до окончания войны не смогла больше продвинуться вперед ни на пядь.
Учитывая, безусловно, законы стратегии и тактики, а также направление главного удара и сосредоточение основной массы немецких войск, — все же нельзя отделаться от мысли, что на всем протяжении фронта— от Баренцева до Черного моря— фашистским дивизиям противостояла одна и та же Советская Армия. Прояви она на западных и южных рубежах такое же мужественное сопротивление как и на северных, неизвестно еще, как бы сложилась обстановка на всех фронтах. Казалось, сама Северная земля встала на защиту своих священных рубежей. Не зря, выходит, именно здесь великий русский подвижник и мыслитель-кос-мист Николай Федорович Федоров (1829—1903) еще в конце XIX века предлагал построить новую столицу России. Еше в конце XIX века он вдохновенно и провидчески предсказал северную будущность России, неотделимую от геополитического, космософского и эзотерического значения Мурманского края. Кольский полуостров, древняя гиперборейская земля— это край, где прошлое встречается с будущим:
«Для нас, отрезанных от океана, запертых в Балтийском, Черном и Японском морях, для нас есть только один выход в океан, выход в Студеном море, в никогда не замерзающих заливах Рыбачьего полуострова, в бывших владениях Троицко-Печенгского монастыря, сожженного шведами (1590 г.), основанного св. Трифоном, апостолом лопарей, на границе Западного (атлантического) <океана> с Северным, или, вернее, на первом, чем на последнем,
потому что Рыбачий полуостров омывается Гольфстримом. Только временная морская столица-порт, как конечный пункт Влаливосточной трансконтинентальной пороги, может нас избавить от англо-немецкого господства, надвигающегося на нас. <...> Столица, перенесенная на перешеек или волоки между Мотовскою губою и Варангским заливом, имея передовой пост на мысу под 70° северной широты (на 1(Т севернее Петербурга и почти на 15° от Москвы) получит многообразное значение: заменит С.-Петербург, освободит Россию от западного влияния. <...> Перемена <в жизни> в перенесении <столицы> находит свое наглядное выражение. Как есть полюсы геометрические, магнитные, термические (наибольшего холода), так будет полюс социальный— полярная столица»*.
