Самозванцы и самозванчество в Московии - Дюла С.
ISBN 9789637730542
Скачать (прямая ссылка):
¦ 183 -ъ В. В. ДУБОВИК
гости, и торговые и всякіе люди Московского государьства, чтобъ намъ быти на Московскомъ государьств'Ь Государемъ, Царемъ и Беликимъ Княземъ, по степени прародителей нашихъ, его жъ дарова Богъ великому Государю Рюрику, иже б^Ь отъ Римского Кесаря, и потомъ многими л'Ьты и до прародителя нашего великого Государя Александра Ярославича Невского, отъ него же прародители наши на Суз-далской удгЬлъ по родству розд'Ьлишась». I. С. 100—101.
33 160 6, Мая 20. Грамота Царя Василия Иоанновича в Пермь Великую, о восшествии его на престол, с приложением двух подкрестных записей // АЭП № 44. 1836. С. 100-103. II. С. 102.
¦ 184-» Самозванчество и социально—утопические представления русских
А. В. БУГАНОВ
Социально-утопические воззрения в течение многих веков постоянно жили в народной среде. Они глубоко вошли в мировоззрение русских. Об этом говорят данные массовых историко-этнографических источников — исторического фольклора, ответов на программы научных обществ, например Русского Географического общества, Этнографического бюро кн. В.Н. Тенишева и др., различного рода этнографические описания и мемуары.
Значительный пласт социально-утопических ожиданий составляли легенды об избавителях. Традиционная линия идеализации царя соседствовала в народном сознании с социально-утопическими устремлениями, нередко воплощавшимися в образе государя ожидаемого, противопоставленного реальному.
К.В.Чистов, впервые монографически изучивший комплекс-русских народных социально-утопических легенд, доказал устойчивое бытование слухов, рассказов об избавителях с начала XVII до середины XIXb. Важно подчеркнуть, что эти легенды возникали независимо от предшествующих подобных сюжетов. Для создания новой легенды «нужно каждый раз исчерпать надежду на правящего царя, найти форму осмысления его как неистинного, и, наконец, противопоставить ему истинного или прямого царя или царевича-избавителя»1. Не случайно поэтому именно в периоды междуцарствия, особенно в случаях, когда правящий царь не
185 -ь А. В. БУГАНОВ
был прямого царского корня (Годунов, Шуйский, Екатерина II), этот процесс ускорялся.
В начале XVII столетия в социально-утопическую легенду переплавились слухи об угличском царевиче Дмитрии. Эта легенда стала лозунгом крестьянско-казачьей войны под предводительством ИИ Болотникова. Царями-избавителями молва объявляла царевича Алексея, Петра Алексеевича — «второго императора», ПванаАнтоновича, Петра III,Павла Петровича,великого князя Константина Павловича.
Секретные дела политического сыска 50-60-х гг. XVIII в. зафиксировали распространение на востоке страны, от Екатеринбурга до Енисея, общерусской легенды о Петре II — избавителе.
В 60-80-х гг. на Урале и в Сибири темой разговоров служили тайные поездки в Троицкую крепость Петра Федоровича «для разведывания о народных обидах», о поддержке Петра III римским папой. После подавления Пугачевского восстания эти слухи переросли в надежду на то, что Петр III жив2. Интересно, что крестьянство не могло ничего знать о личности реального Петра III, правившего всего полгода. В то же время сказывалась определенная информированность о законах, в сочетании с собственной, крестьянской трактовкой их. Манифест 18 февраля 1762 г. о дворянской вольности трактовали как первую часть законодательного акта, за которой должно было последовать и освобождение крестьян от помещиков.
Ходили рассказы о династической борьбе за русский престол в конце XVIII в. В Поволжье и, в том числе в мордовском фольклоре, сложился цикл исторических песен о Павле I, в которых отразились по большей части не реальные события, а надежды на лучшее будущее, связанные с его воцарением. Здесь сыграли свою
¦ 186 -ъ Самозванчество и социально-утопические представления русских
роль обещания, данные Павлом в коронационной речи 5 апреля 1797 г., об ограничении барщины, снижении налогов, наделении дворовых крестьян землей.
Обстоятельства гибели императора Павла давали некоторые основания полагать, что мученичество его было добровольным. Считали, что он не сохранил свою жизнь ценою отречения от престола, отдав тем самым жизнь за самодержавие. В Петропавловском соборе служились заказанные народом панихиды по этому государю. В 1810—1820-е гг. в Сибири распространялись слухи о чудесном спасении Павла I. Его видели в старцеАфанасии Петровиче (в действительности — подмосковном крепостном крестьянине)3.
Разговоры о смерти (или уходе из «света»4) Александра I, о междуцарствии и восстании декабристов привели к возникновению последней из крупных социально-утопических легенд об избавителях — легенды о Константине. Верили, что именно Константин, брат Александра I, был законным наследником и хотел дать крестьянам свободу, за что дворяне сместили его с престола. Восстание понималось как тайный заговор; к декабристам преобладало отрицательное отношение. Да и Николай I, по представлениям крестьян, хотя и был строгий, но справедливый, все же проигрывал в сопоставлении с избавителем Константином.
