Уголовная Россия - Чалидзе В.
Скачать (прямая ссылка):
События пятого акта этой трагедии вновь развиваются сами собой. Роль режиссера опять сведена к минимуму. Повоевав, бывшие уголовники возвращаются к нормальной жизни и к прежнему ремеслу, возвращаются в лагеря, где их ждет гибель,как нарушителей одного из основных принципов преступного мира. Блюстители нравственной чистоты их мира относились к их деликту всерьез, не принимая во внимание того, что в случае отказа воевать им грозила смерть. И их действительно убивали. Но в истории российского преступного мира никогда еще не было столь массового ссучивания, и уби-
120
вать пришлось слишком многих. Началась сучья война, которая, судя по отзывам, «потопила в крови» громадные пространства советских лагерей. Сук было слишком много, они приняли вызов и стали убивать своих преследователей. Они провозгласили новый воровской за-кон, разрешающий деятелям преступного мира в известных пределах сотрудничать с государственной администрацией. Под угрозой смерти они заставляли ортодоксальных воров принимать этот новый воровской закон. Много воров погибло, отстаивая свою ортодоксальную этику, многие приняли новый закон. Эта война еще ждет своего историка: достаточно очевидно, что администрация была, заинтересована в победе сук в этой войне, однако роль администрации в событиях этой войны не исследована.
Позиция администрации понятна. По ортодоксальному воровскому закону воры отказывались даже работать в лагере, не говоря уже об исполнении каких-либо квазиадминистративных функций. Этим, по мнению администрации, было существенно затруднено их перевоспитание. Новый воровской закон мягче и в определенных пределах разрешает деятелям преступного мира и работать в лагере, и маскироваться на воле, выполняя обычные для советских людей гражданские обязанности.
Добавлю к сказанному об упадке российского преступного мира то, что в послевоенные годы власть усилила меры борьбы с рецидивной преступностью, благодаря чему многие активные и почтенные лидеры преступного мира весьма длительное время проводят в заключении. При этом их стараются содержать обособленно от основной массы уголовных преступников, что, конечно, затрудняет их общение с коллегами и их участие в жизни своего сословия.
Я надеюсь, читатель понимает, что власть добилась лишь нравственного упадка преступного мира, добилась того, что преступный мир фактически отказался от важ-
121
ного этического принципа полной отдельности от общества. Но это не означает, что власть добилась каких-либо существенных успехов в преодолении преступности.
Упадок нравов, а иными словами — смягчение внутри-правовых императивов воровского мира не означает, что он на краю гибели. Напротив, с введением «нового воровского закона», разрешающего вору в исключительных условиях нарушать принцип отдельности от общества и даже исполнять некоторые гражданские обязанности, стало легче быть вором; воровской мир стал более гибок в приспособлении к изменившимся внешним условиям — а эти условия изменились очень заметно по сравнению с эпохой, когда стабилизировался старый, ортодоксальный воровской закон.
То, что я назвал упадком воровского мира как социального института, означает на самом деле не падение, а повышение его жизнеспособности; есть свидетельства, что его жизнеспособность весьма велика.
Не меньшей стала и его привлекательность. Пусть не удивит читателя, что я говорю о привлекательности этого социального института после того, как раньше рассказал о специфике эстетических стандартов воровского мира — эти эстетические стандарты сами по себе вполне симпатичны весьма большой части населения; симпатичным для многих является и стремление к отдельности от общества, стремление к свободе, обретенной посредством отказа от принятых в обществе этических ценностей и запретов; свободе за счет других, но дающей упоение силой, дающей выход тем глубинным, пусть реликтовым позывам человеческой воли, кои по велению общественной этики должны быть подавляемы.
122
ЧАСТЬ II
ХУЛИГАНСТВО
В начале нашего столетия российская публика была обеспокоена явлением, казалось бы, нового вида преступления: различного рода бесчинствами в городах и по деревням, бесчинствами подчас весьма жестокими и не имеющими видимых мотивов.
"Новое" явление прозвано было хулиганством, и это слово все чаще стало появляться в газетных сообщениях.5* Внимательный читатель мог, однако, заметить, что видимая новизна явления связана скорее с возросшей активностью прессы в описании жизни низших слоев общества и с возросшей информированностью местной администрации, нежели с тем обстоятельством, что этого явления ранее не было. Впрочем, в том, как громко и внезапно это "новое" явление заставило говорить о себе,
* Недавно газета "Известия"205 сообщила читателям о происхождении этого слова:
"В XVIII веке жил великобританец по фамилии Хупиган. Был он порд и подвержен скуке. И чтобы развеяться, совершал общественно опасные действия. Задирал все слои населения. С него и пошло". Лорд Хупиган достиг редкой степени бессмертия: не всякий
крупный исторический деятель удостоен упоминания в русской частушке: 206
