Уголовная Россия - Чалидзе В.
Скачать (прямая ссылка):
упадок нравов российского преступного мира начался. Хранители чистоты нравов этого мира не могли одобрительно относиться к такому коллаборационизму, несмотря на то, что многое в деятельности новой власти было подобным по характеру и по методам их собственному ремеслу: разница была лишь в том, что ограбление частных домов и церквей проводилось с большей
117
смелостью, чем это практиковалось даже у самых отважных традиционных разбойников, и еще в том, что эти ограбления проводились со ссылкой на распубликованные декреты.
В это смутное время почти все традиционные российские общественные институты подверглись уничтожению или коренной перестройке. Лишь немногие, независимые от государственной власти и достаточно консервативные
по своей внутренней структуре общественные институты
сумели выдержать испытания бурных лет; к их числу относится преступный мир, который в 20-е годы если не окреп внутренне, то, во всяком случае, стал более многочисленным, благодаря пополнению из числа беспризорников, во множестве порожденных первыми годами смуты.
Основные усилия уголовной политики новой власти долгое время были направлены на уничтожение политических противников и представителей «чуждых классов». В этом потоке караемых обычные уголовные преступники продолжали считаться социально близкими, подвергались более мягким наказаниям и отбывали наказание в лучших условиях. Как ни парадоксально, но постепенно с упрочением власти Сталина их положение ухудшается. К ним применяются более жесткие карательные меры, несмотря на то, что из всех вождей большевистской партии Сталин был более всего близок к преступному миру: именно он совместно с уголовниками проводил знаменитые экспроприации.
Но главная беда тех десятилетий была для уголовного мира не в том, что наказания стали более жесткими, беда, и уже непоправимая, для нравов преступного мира таилась именно в доктрине социальной близости. В то время (20-30 гг.) в лагерях уголовные преступники отнюдь не составляли большинства. Новая власть активно проводила кампанию по изменению классового состава общества. Среди миллионов представителей «чуж-
118
дых классов», заключенных в лагеря, было много людей, с которыми власть хотела расправиться окончательно, но не всегда хотела делать это явно и своими руками. И в достижении этой цели власть использовала помощь социально близких заключенных-уголовников, В одних случаях выполняя прямо или намеком высказанную просьбу тюремной администрации, в других случаях при явном попустительстве администрации,заключенные-уголовники (не говорю обо всех) подвергали политзаключенных каждодневным издевательствам. Как можно судить, политзаключенные были совершенно беззащитны перед этим систематическим террором. У них отнимали одежду,и они замерзали, у них отнимали пищу, и без того весьма скудную, и они умирали от истощения, их подвергали физическим издевательствам и постоянным унижениям, они видели, что все это делается с явного или молчаливого благословения администрации. Кто подсчитает, сколько из тех, что погибли в советских лагерях, погибли непосредственно в результате притеснений уголовников?
Если власть совершала преступление, не соблюдая принципа разделения заключенных, ставя беспомощных и неприспособленных к лагерным условиям людей в опасность гибели от издевательств уголовников, то совершенно очевидно, что в любом случае уголовники пользовались бы представившейся возможностью притеснять «фрайеров» и издеваться над политзаключенными и без пожеланий администрации.
Однако они знали, что тот террор, который они установили в местах заключения в отношении политзаключенных, угоден администрации. Они таким образом действовали заодно с администрацией, выполняя явно или неявно выраженную волю администрации. С точки зрения ортодоксальной воровской идеи — это явное падение нравов, и именно в это время был подготовлен окончательный упадок традиционного воровского мира.
119
Понимал ли Сталин, что с помощью такого смешения заключенных он не только уничтожает своих политических противников, но и постепенно, исподволь, незаметно для самих уголовников, подрывает издревле сложившиеся этические принципы их сословия?
После прихода к власти дилетантов от преступного мира, после коллаборационизма некоторых деятелей преступного мира с новой властью, это был затянувшийся третий акт трагедии российского преступного мира, приведший к его упадку, и в этом акте чувствуется рука искусного режиссера.
Если в третьем акте падение нравов воровского мира шло постепенно, режиссер действовал не принуждением, а замаскированным созданием условий для этого, то в четвертом акте он проявил жесткость. Многие тысячи заключенных-уголовников, в том числе «цвет» уголовного мира — многие воры-в-законе, находившиеся в лагерях в первое время войны, были поставлены перед выбором: или проявить свой патриотизм и согласиться воевать, защищая родину и социально близкую власть, или быть расстрелянными. Многие тысячи уголовников согласились при таких условиях проявить свой «патриотизм» и тем нарушили один из основных принципов воровского закона: согласились быть на государственной службе.
