Уголовная Россия - Чалидзе В.
Скачать (прямая ссылка):
Отношение воров к праву собственности очень интересно: похоже, что сам институт права собственности или, говоря в других терминах, чувство собственности для них не существует. Они пренебрегают не только чужим правом собственности. Они, как правило, сами безразличны к обладанию собственностью — это свойство, быть может, странно видеть у тех, кто тратит много сил для завладения чужой собственностью и под-
81
вергается при этом весьма реальному риску длительного уголовного наказания. Это кажется странным, но это так: лишь бережливость, способность и склонность к сохранению имеющейся собственности изобличает в человеке чувство собственности. И следа бережливости не находим у воров, напротив, видно у них как бы стремление скорее избавиться от нажитого промыслом, и лишь удовольствия, подчас весьма острые, заслуживают у них того, чтобы стремиться к ним действительно упорно, но обладание собственностью есть для них только средство доставления себе этих удовольствий, и как бы ни была успешна покража и велика полученная доля, в одну ночь может быть она пропита в компании друзей-воров и женщин, проиграна в карты или отдана на нужды товарищей. Презрение к собственности влияет и на имущественные отношения в воровском мире: воры не воруют друг у друга, но бедствующий, лишенный пищи и одежды вор всегда может быть уверен в том, что он получит необходимое от товарищей, причем, конечно, не в долг, как это принято у фрайеров. При таком отношении к праву собственности нет, однако, его отрицания друг у друга: то, что есть у вора, не принадлежит воровской артели и неприкосновенно для его товарищей, но воровской обычай и психология вора приводят к тому, что сам он смотрит на свою собственность как на временное владение и не сожалеет, утратив ее.* В отношении лиц, иерархически низших в во-
* С. Максимов, описавший каторжный быт прошлого века, рассказывает об отношении к праву собственности бродяг, в которых по многим признакам мы узнаем подлинного члена воровского сообщества (такое отождествление подтверждается прежде всего рассказом Максимова о высоком иерархическом положении бродяг в тюремной общине). Вот что пишет С. Максимов: «Бездольная жизнь по тюрьмам, таскания по этапам породили в бродяге непонимание, отчуждение, даже отвращение ко всякого рода собственности. Он не ценит и ворует чужую, не питает никакой привязанности, не понимает и своей личной собственности...»
82
ровском мире, право собственности может, однако, не быть признаваемо, во всяком случае право собственности воровских жен: они и все, что у них и на них, принадлежит вору,и он вправе распорядиться последней тряпкой своей подруги — ее покорность при этом несомненна.
Часто в рассказах о ворах им приписывают пренебрежительное отношение и к человеческой жизни, почти такое же, как описанное выше отношение к собственности. Такие рассказы бывают преувеличены, но действительно отношение воровской идеи к сбережению человеческой жизни весьма отлично от того, к чему мы привыкли, исповедуя признанные обществом этические нормы. Впрочем, для воров убийство не является ни обязательным, ни желанным само по себе. Они без охоты обычно идут на мокрое дело (убийство). Воры отчаянные идут на необходимое в деле убийство человека, который не только мешает покраже, но и пытается привлечь внимание толпы или властей, предпочитая, однако, при совершении покражи гарантировать себя от необходимости убийства. Не очевидно предположение, что стремление избежать убийства без крайней необходимости объясняется лишь угрозой особо суровой ответственности за разбой с убийством — доктрина воров не требует от них кровожадности, и то, является ли вор еще и убийцей, зависит от многих условий, в том числе и от его темперамента. Вообще об отношении воров к жизни фрайера можно сказать, что она не ценится ими совсем, но убийства совершаются лишь при необходимости. Но если убить надо по каким-то серьезным соображениям, то воровские обычаи требуют решимости в этом. В частности, это касается убийства изменника-вора по приговору правилки — воровского суда —
такие убийства часто производятся и коллективно.
Поскольку отвага почитаема среди воров, то почитаемо и небрежение жизни собственной. Широко известная
83
поговорка воров «Умри ты сегодня, а я завтра» толкуется обычно лишь как свидетельство легкости их отношения к жизни жертвы. По-видимому, эта поговорка выражает также претензию на легкость отношения к утрате жизни собственной, хотя большая ценность ее
все же признается.
Свой рассказ о воровском сообществе я дополню пространной цитатой из исследования известного советского криминолога И. Карпеца,20 Вот что говорит он, в частности, о деятелях воровского мира, называя их рецидивистами:
«Следствием низкого общего уровня их интересов, запросов, культуры является пренебрежение к моральным и иным ценностям, несдержанность в поведении, в отношениях друг к другу, к людям вообще. Так отсутствие первичного надлежащего воспитания в семье, затем в школе сформировало личность с узкими интересами. Дальнейшее общение с близкими себе по духу, взглядам и воспитанию людьми привело уже к стойкому стереотипу человека, пренебрегающего элементарными культурными и этическими взглядами и запросами, способного поступать лишь с узкоэгоистичных позиций, не признающего правила поведения, установленные в обществе, которое иногда в целом, но в большинстве случаев в какой-то части психологически оказалось чуждо ему. И человек, который пытался указать такому лицу на недостойность подобных взглядов на жизнь и подобного поведения, казался ему чуть ли не врагом. Отсюда в ответ на замечания следуют либо угрозы физической расправой (почти единственное, что хорошо понятно подобным образом сформировавшейся личности), либо сама расправа».
