Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
232 Й& Галицию, но они, как изволите видеть из сметы, идут Ijgh покрытие других потребностей агентуры». jT- t-Ha это письмо Лопухин по распоряжению министра внутренних дел сообщил 31 декабря 1902 года, что на 1903 год смета на содержание агентуры в Париже, Лон-KMie и Швейцарии сокращается до 150 тысяч франков JP4TO в эту смету не включены расходы по содержанию агентуры в Галиции, которую предположено выделить в «амостоятельную организацию. В январе 1904 года смета !^рижской агентуры была сокращена еще на 154 600 Ідоанков, получаемых ранее двумя секретными сотрудниками, которые оставили службу в парижской агентуре ^перешли в берлинскую. Таким образом, по сметам #904 и 1905 года отпускалось всего 134 тысячи франков. Этими сокращениями Ратаев был, конечно, очень недоволен и все время стремился вернуться к прежней смете, !»упуская при этом указывать начальству на недостатки управления Рачковского.
Ратаев без особого удовольствия оставил службу в •Петербурге ради того, чтобы осуществлять слежку за врагами самодержавия во Франции, Швейцарии и Англии. Позднее он назовет Заграничную агентуру «пустой скорлупой» и отметит, что, когда он прибыл во Францию, отношения между агентурой и французскими чиновниками оставляли желать лучшего. і- Ратаев неоднократно повторял, что Рачковский JOfbnaneHHO и планомерно старался мешать его нормальной работе. Первой же заботой Ратаева стало предотвращение возможного возвращения Рачковского на службу в Департамент полиции, где он мог усилить партию противников Плеве и его самого. В этих целях Ратаев в конце 1902 и начале 1903 года написал в Петербург ряд донесений, в которых обвинял Рачковского в бесхозяйственном расходовании средств, развале наружного наблюдения, плохом подборе секретных сотрудников и тому подобном. Очевидно, донесения Ратаева и стали поводом для продолжения расследования служебной деятельности Рачковского уже после его официальной отставки с должности главы Заграничной агентуры.
«На меня сразу посыпались из Департамента запросы по части выяснения различных лиц в Швейцарии, — сообщал Ратаев директору Департамента полиции Лопухину
233 28 января 1903 года, — а у меня, кроме чиновника женевской полиции, под руками не было никого. А сие недостаточно по той причине, во-первых, что пользоваться этим чиновником можно только с соблюдением особых предосторожностей.
Если надо выяснить какое-либо лицо, проживающее без заявления своей личности в полицию, то надо написать на это лицо анонимный донос, и тогда чиновник получает уже распоряжение своего начальства. Иначе делать нельзя, так как он боится потерять место. Конечно, все это далеко еще не удовлетворительно, но впоследствии я рассчитываю, быть может, чего-нибудь добиться. Наблюдение здесь вообще довольно затруднительно, притом еще эта трудность осложняется его дороговизной.
Для наглядности я прилагаю отчет в расходовании сумм за истекший январь. Остаток, даже с нехваткой, пошел на содержание внутренней агентуры. Она также весьма и весьма нуждается в реорганизации и освежении.
Во-первых, она сильно распущена и набалована. После того, например, как я путем значительных затрат и исключительно благодаря сметливости и распорядительности старшего швейцарского агента установил Кракова наружным способом, секретный сотрудник, которого я об этом оповестил, ныне уведомляет, что он об этом „уже знает", так как Краков прибыл еще в конце января из России, где виделся с Негрескул, а потом прожил несколько дней в Берлине. Теперь он живет с сестрами Малкиными. 4
Чтобы дело пошло более или менее удовлетворительно, необходимо дать, во-первых, время и, во-вторых, — деньги. Я убедительно просил и прошу на первый год оставить неприкосновенной ту сумму, которая отпускалась П. И. Рачковскому. Будьте уверены, что я ее расходую с надлежащей экономией и осторожностью, а если что переплачиваю пока, то потому, что еще новичок в деле. Самым обременительным я считаю деньги, даваемые чиновникам лондонской полиции и Главного управления общественной безопасности в Париже. Но я их получил от своего предшественника. Если этот расход сократить, то в Лондоне уже ничего нельзя будет сделать, а в Париже мне станут умышленно портить».
234 Щ^Поєяе увольнения Рачковского Ратаев застал в Па-Impe наблюдательную часть в состоянии, не соответст-IgjfiameM современным требованиям розыска, и полное <Й©утствие секретной агентуры. «Я не хочу этим сказать, ipto ее не было у моего предшественника, — оговаривал-CRlJPaTaeB, — я только удостоверяю, что не получил ни Орного сотрудника».
р Ратаев не был скупым: жалованье, которое он платил своим секретным агентам, было большим — свыше 8000 танков. Особенно ценил он услуги своего сотрудника Бориса Батушанского (он же Берко Янкелев), которого jppouio знал еще по работе в России. Впрочем, щедрость Ратаева распространялась далеко не на всех: даже ркие, казалось бы, заслуженные, но уже близкие к пенсионному возрасту сотрудники, как Владислав Милев-екий и Гольшман, получали всего по одной тысяче 4»ранков.
V Для правильной организации политической агентуры Br Галиции, Прусской Познани и Силезии было решено Поручить ее «не имеющему чина почетному потомствен-ному гражданину» Михаилу Ивановичу Гуровичу, старому сослуживцу Ратаева. Гурович был зачислен на службу І января 1903 года, получил 500 рублей на переезд в Варшаву и аванс на агентуру тысячу рублей. Жалованья же ему было назначено 4200 рублей в год. Мотивировка пребывания в Варшаве Гуровича была следующая: «Ввиду того, что к ближайшим обязанностям Гуровича Относится наблюдение как за социалистическим, так и национальным польским движением, главным центром Коего в России является Варшава, то названный город избран для постоянного его жительства». - Сотрудников у Гуровича к 1 апреля 1903 года было всего трое: какой-то варшавский сотрудник, петербургский сотрудник Говоров и помощник полицейского надзирателя Василий Соркин. К 1 июня число сотрудников уже значительно возросло: кроме Соркина и Говорова, в Лемберге появляются Янович, редактор «Галичанина», получавший 150 рублей, и сотрудница Зелинская, поучающая ничтожное жалованье в 25 рублей; Завадская R Заблоцкая в Кракове; австрийский комиссар Мед-пер в Катовицах; Исаак Животовский, Ваганов, Co-ловкин и Заржецкий в Варшаве, какой-то сотрудник в
