Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
Роспуск Государственной думы и увольнение с должности председателя Совета министров Горемыкина положили конец влиянию Трепова. В этой ситуации Рачковский вынужден был в июне 1906 года подать в отставку по «болезни», однако он по-прежнему продолжал вплоть до своей смерти формально числиться чиновником особых поручений IV класса сверх штата при министре внутренних дел.
Увольнение Рачковского, замечает Ф. М. Лурье, произошло вовсе не потому, что нового министра не удовлетворяли его моральные и деловые качества. «Начальство беспокоил интриганский стаж и опыт Петра Ивано-
218 за, а также огласка его приверженности провокации, ничто иное».
Дело, кажется, все же в другом. При всем уме, смет-йости и прочих талантах Рачковского самостоятельная лятическая игра ему оказалась не по плечу. И если в іриже он был «на своем месте», то в непривычной к себя экстремальной обстановке Петербурга 1905— 06 годов он так и не сумел в должной мере адаптиро-
O последних годах жизни Рачковского известно мало.
о предположить, что он по-прежнему продолжал
ть в «Гута Банкова» в Варшаве. 10 тысяч рублей в
црд, получаемые им здесь за свои «консультации»,— верная тому порука. В 1909 году Рачковский был примечен — правда, лишь в качестве свидетеля наряду с рругими чинами охранного отделения: Д. В. Герасимо-|рм, JI. А. Ратаевым — по скандальному делу бывшего Ірфектора Департамента полиции А. А. Лопухина. Рач-ровский, отойдя от дел, продолжал внимательно следить Ita важнейшими событиями в России и Европе и, надо полагать, еще многое мог бы.
V Умер П. И. Рачковский от «разрыва сердца» 19 октября (1 ноября) 1910 года на железнодорожной стан-дии Режица (ныне город Резекне в Латвии) на пути в Варшаву. Петру Ивановичу шел в это время 60-й год. Место погребения Рачковского неизвестно. Скорее всего, это могло быть его собственное имение в одной ?3 западных губерний России. Незадолго перед смертью дїетр Иванович занялся приведением в порядок своих бумаг и написанием мемуаров. Заслуживает внимания Категорическое отклонение им лестного предложения известного журналиста и издателя исторического журнала «Былое» В.Л.Бурцева о продаже некоторых из Имевшихся у него документов. Примечательна и мотивировка отказа. Его документы и воспоминания, заявил Рачковский, «не'должны исчезнуть в революционных Подпольях, но перейти в руки историка с тем, чтобы осветить некоторые моменты в жизни некоторых героев, которые были бы без его бумаг неправильно истолкованы».
И хотя закончить воспоминания он не успел, отдельные наброски их, судя по всему, действительно
;я.
219 существовали, причем отрывки из них якобы были переданы «некоторым друзьям» по Департаменту полиции. Дальнейшие следы личного архива Рачковского ведут в Париж, куда их вывез, как надо полагать, обосновавшийся во Франции его сын Андрей. В 1930 году бумаги Рачковского видел Борис Николаевский, безуспешно искавший документы о причастности их бывшего владельца к созданию «Протоколов Сионских мудрецов». После Второй мировой войны следы архива Рачковского затерялись. Часть 4 НЕ ТОТ ГЕРОЙ
«СЛИШКОМ СВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК...»
Назначение Л. Ратаева руководителем заграничной агентуры. — Ветеран политического сыска. — Интерес советских историков. — Ратаев о своем служебном и нравственном долге. — Театральные увлечения полицейского. — Современники о профессиональных качествах Ратаева. — Послужной список Ратаева. — Присяга полицейского. — Специалист по части агентуры,— Тайный руководитель Особого отдела. — Система «сердечного попечения». — Общие беды Департамента полиции. — «Кошки-мышки» с революционерами — Агентура как спорт. — Инициативы и достижения Ратаева. — Распад полиции.
Руководителем Заграничной агентуры после отставки П. И. Рачковского в ноябре 1902 года был назначен начальник Особого отдела Департамента полиции Леонид Александрович Ратаев. Его имя — пожалуй, одно из самых известных в истории политического сыска России. И это не случайно. Леонид Александрович работал в Департаменте полиции едва ли не со времени его основания, являлся, что называется, ветераном политического сыска. Именно он долгие годы являлся наставником и фактическим руководителем супер-провокатора Евно Азефа. Предотвращение целого ряда крупномасштабных террористических актов, которые готовили социалисты-революционеры, — его несомненная заслуга. В течение многих лет Ратаев держал в своих руках, по сути дела, всю секретную агентуру Департамента полиции. В должности заведующего Заграничной агентурой он подчинил своему непосредственному влиянию практически все,
221 ранее самостоятельные, центры русской политической полиции в Европе.
Однако, как замечает В. С. Брачев в книге «Мастера политического сыска дореволюционной России», должного внимания историков фигура Ратаева так и не привлекла. Все симпатии советской историографии были на стороне тех, кто боролся с государством, подрывал устои империи, а не тех, кто их защищал. Интерес для советских историков более всего представляла подпольная террористическая деятельность «Народной воли» и «Боевой организации» социалистов-революционеров. Идеализация и героизация этих организаций и их членов происходила в советское время в полном согласии с генеральной идеологической линией партии коммунистов. Число книг, статей и диссертаций, посвященных «подвигам» гриневицких, Халтуриных, балмашевых и других террористов, беспощадно расправлявшихся с царскими министрами, губернаторами, генералами и жандармами, поистине необозримо. Их имена составляли гордость отечественной истории «по-советски». Улицы в центре города «трех революций» — Ленинграде — носили имена самых известных террористов дореволюционной России.
