Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
Состоявшийся летом 1890 года суд приговорил всех арестованных по «делу бомбистов» к трем годам тюрьмы. Ландезена осудили заочно, что не помешало ему впоследствии объявиться, правда уже под новым именем — Аркадий Гартинг, в качестве заведующего русской агентурой в Берлине.
Что касается Рачковского, то 1 января 1890 года по докладу министра внутренних дел он был пожалован орденом Станислава II степени. 30 августа 1890 года приказом по министерству Рачковский был произведен в титулярные советники и пожалован орденом Владимира IV степени. Его влияние также росло среди французских политических и общественных кругов. Орден Почетного легиона, полученный им от французского правительства еще в 1887 году, в этом смысле показателен. Несмотря на то что Рачковский официально занимал скромную должность советника при русском посольстве в Париже, «французские друзья» хорошо представляли его подлинную роль в налаживании русско-французского диалога.
175 ЛЮБИТЕЛЬ АГЕНТУРНОГО ДЕЛА
Инспекция Н. Селивестрова. — Убийство Селивестрова. — Влияние приговора над бомбистами на союз России с Францией. — Боязнь недоброжелателей. — Жалоба полковника Новицкого. — Секретная инспекция И. Манасевича-Мануйло-ва. — Агент Рачковского в Петербурге. — Досье Мануйлова. — Л. Ратаев о Мануйлове. — Жалобы Рачковского на Мануйлова. — Характеристика Мануйлова Рачковским.
Сверхактивная и весьма разнообразная деятельность главы заграничной агентуры не могла не настораживать недоброжелателей Рачковского в Петербурге. В 1890 году была предпринята попытка проверить его связи с французскими политическими и финансовыми кругами. По заданию В. К. Плеве в Париж направился товарищ шефа жандармов генерал-лейтенант Н. Д. Селивестров. Однако в Петербург Селивестров уже не вернулся, став жертвой террористического акта. Его убийца — польский эмигрант С. Падлевский — бесследно исчез. По одним слухам, он покончил с собой, по другим — утонул. Тогда же ушел из жизни при загадочных обстоятельствах и французский агент Рачковского, выдавший Плеве компромат на своего шефа. Поскольку целью парижской командировки Селивестрова была ревизия заграничной агентуры, руководимой Рачковским, то организацию покушения молва приписывала именно ему. Современники Рачковского знали, что он никогда не утруждал себя в выборе средств и на его счету числились многие сомнительные дела. Расследование убийства Селивестрова ничем конкретным, однако, не закончилось, и карьере Рачковского этот случай не повредил. Напротив, достаточно суровый по французским меркам при-
176 говор над русскими «бомбистами» «размягчил сердце» Александра III по отношению к Французской Республике; он стал гораздо благосклоннее относиться к идее союза с Францией, и переговоры ускорились, словно покатились с горки, а дела Рачковского стали стремительно подниматься в гору.
«Можно утверждать, — писал В. К. Агафонов в книге „Заграничная охранка",— что в заключении франко-русского союза Рачковский играл большую роль, доселе еще недостаточно выясненную. Знаменитое дело с организацией мастерской бомб в Париже, спровоцированное Ландезеном, — дело, в котором французское правительство проявило по отношению к русскому самодержавию необычайную предупредительность и угодливость, ускорило заключение франко-русского союза».
Однако когда в 1894 году на престол вступил Николай И, Рачковский стал с опаской следить за деятельностью своих завистников и врагов, которых у него было немало, в том числе и самых влиятельных, и которые могли воспользоваться сменой власти, чтобы выступить против Рачковского. Недоброжелателям в Петербурге, в частности, нетрудно было обвинить Рачковского в неоправданных тратах, особенно в период затишья в террористическом движении. Кроме того, большие сомнения вызывали его секретные полномочия, этика его поступков и роскошный образ жизни. Рачковский тем не менее отлично понимал, что многие чиновники готовы закрыть глаза на его проступки, принимая во внимание жестокость акций революционеров, тоже не особенно щепетильных в вопросах морали.
Еще в 1886 году начальник жандармерии Киева жаловался на Рачковского в Петербург, говоря, что перед отъездом в Париж он организовал провокацию в столице Юго-Западного края. Полковник Новицкий писал следующее: «Г-н Рачковский загубил массу молодежи и рабочих сил своей провокаторской деятельностью». Новицкий считал, что эти молодые люди никак не при-частны к революционной деятельности. По его мнению, своими провокационными действиями Рачковский ставил правительство в ложное положение. Новицкий утверждал, что Рачковский поставил его в неловкое служебное положение, заставив незаконно арестовать более
177 тридцати человек. Хитроумные интриги Заграничной агентуры, считал Новицкий, направлены на то, чтобы ослабить царскую власть. И такого рода обвинения будут предъявлены Рачковскому еще не раз.
Тревожные мысли о шаткости своего положения занимали Рачковского, когда в январе 1895 года в Париж прибыл Иван Федорович Манасевич-Мануйлов, корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей», присланный Министерством внутренних дел. Этот журналист должен был якобы оказать влияние на французскую прессу, однако Рачковский не без основания подозревал, что он был подослан «собрать в Париже сведения о моей личной жизни, денежных средствах, отпускаемых мне на ведение дела заграницей, о наличном составе агентуры и об отношениях, существующих у меня не только с префектурой, но и с императорским посольством в Париже».
