Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
Ф.М.Достоевский в «Дневнике писателя» под заголовком «Одна из современных фальшей» отмечал:
«Некоторые из наших критиков заметили, что я в моем последнем романе „Бесы" воспользовался фабулой известного нечаевского дела; но тут же заявили, что собственно портретов или буквального воспроизведения не-чаевской истории у меня нет; что взято явление и что я попытался лишь объяснить возможность его в нашем обществе, и уже в смысле общественного явления, а не в виде анекдотическом, не в виде лишь описания московского частного случая. Все это, скажу от себя, совер-
92 Ярнно справедливо. До известного Нечаева и жертвы щр, Иванова, в романе моем лично не касаюсь. Лицо р&его Нечаева, конечно, не похоже на лицо настоящего Нечаева. Я хотел поставить вопрос и, сколько возможно ^енее, в форме романа дать на него ответ: каким образом фнацгем переходном и удивительном современном об-ществе возможны — не Нечаев, а Нечаевы и каким образом может случиться, что эти Нечаевы набирают себе под конец нечаевцев?..
Чудовищное и отвратительное московское убийство Иванова, безо всякого сомнения, представлено было убийцей Нечаевым своим жертвам „нечаевцам" как дело ГІЙЛИТИЧЄСКОЄ и полезное для будущего „общего и вели-
fflena". Иначе понять нельзя, как несколько юношей бы они ни были) могли согласиться на такое мрач-преступление. Опять-таки в моем романе „Бесы" я Попытался изобразить те многоразличные и разнообразные мотивы, по которым даже чистейшие сердцем и Простодушнейшие люди могут быть привлечены К CO-вершению такого же чудовищного злодейства. Вот в том-то и ужас, что у нас можно сделать самый пакостный и мерзкий поступок, не будучи вовсе иногда мерзавцем! Это и не у нас одних, а на всем свете так, всегда и с начала веков, во все времена переходные, во времена потрясений в жизни людей, сомнений и отрицаний, скептицизма и шаткости в основных общественных убеждениях. Но у нас это более чем где-нибудь возможно, и именно в наше время, и это черта есть самая болезненная и грустная черта нашего теперешнего времени. В возможности считать себя, и иногда почти в самом деле быть, немерзавцем, делая явную и бесспорную мерзость, — вот в чем наша современная беда!»
В 1870 году Романн-Постников предпринял за границей настоящую погоню за Нечаевым. Для этого агенту ¦удалось сблизиться с «первым анархистом Бакуниным» и вместе с ним разъезжать по Европе. Осенью того же года, когда начались революционные события во Франции, Бакунин, разумеется, принял в них участие. Вместе со своим «русским коллегой» Постниковым он появляется в восставшем Лионе. Оттуда оба едва уносят ноги от французских жандармов. По замечанию Эйдельмана, «агент III Отделения нечаянно вошел в историю не по
93 своему ведомству». Новая афера Романну-Постникову не удалась, так как он не знал, что Бакунин уже порвал все отношения с прежним другом Нечаевым и на этом пути беглого террориста не найти. Постников, однако, не отчаивался. По пути он отправлял в Петербург разнообразные агентурные наблюдения, например из Парижа: «Здесь находится высланный на родину, потом бежавший за границу петербургский адвокат Вихерский, который ежедневно бывает после обеда в кафе „Ротонда". Он напечатал здесь свое письмо к Трепову, в котором бранит Колышкина, производя его от иудейского племени. Замечательнее, всего, что Вихерский перепечатал целиком доклад Колышкина о его высылке». Не найдя Нечаева, на этот раз агент охранки вынужден был вернуться в Петербург ни с чем. В январе 1872 года Романн внезапно умер. Управляющий III Отделением А. Ф. Шульц тотчас распорядился «пересмотреть» оставшиеся после него бумаги, чтобы ничего «не оставлять в чужих руках».
Нечаев же, отвергнутый всей русской революционной эмиграцией, включая Бакунина, к которому организатор «Народной расправы» и автор «Катехизиса революционера» пытался также применить свой метод шантажа и угроз, скитался по Европе. В июне 1870 года раскусивший «теоретического» убийцу Бакунин с горечью писал Нечаеву:
«Вы же, мой милый друг,— в этом состоит ваша главная, громадная ошибка, — вы увлеклись системою Лойолы и Макиавелля, из которых первый предполагал обратить в рабство целое человечество, а другой — создать могущественное государство, все равно — монархическое или республиканское, следовательно — тоже народное рабство, — влюбившись в полицейски-иезуитские начала и приемы, вздумали основать на них свою собственную организацию, свою тайную коллективную силу,— вследствие чего поступаете с друзьями как с врагами, хитрите с ними, лжете, стараетесь их разрознить, даже поссорить между собою, дабы они не могли соединиться против вашей опеки, ищущей силы не в их соединении, а в разъединении, и, не доверяя им нисколько, стараетесь заручиться против них фактами, письмами, нередко вами без права прочтенными или
94 Hfrce уворованными, и вообще их всеми возможными Вїсобами опутать так, чтобы они были в рабской зави-Шмости у вас».
Щ; На поиски Нечаева тем временем были брошены Цучшие заграничные сотрудники III Отделения. В ре-Шгьтате совместных усилий царской охранки и швей-Іррской полиции он был выслежен и депортирован в рРЬссию. В 1872 году Швейцария выдала России Нечаева Ісшс уголовного преступника.
