Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
«Три дня с утра и вечером я просматривал груду бумаг по каталогу Тхоржевского, и просмотр убедил ценя, что бумаги, за небольшим исключением, совершенно согласны с моим списком. Когда я приступил к просмотру бумаг, то заметил, что все они находились нетронутыми в запыленных пачках на том же месте, где Я Их видел летом. Из сего я мог заключить, что бумаги оставались нетронутыми, тем более что Тхоржевский сам часто по каталогу не мог найти той или другой бумаги и часто ошибался. Если же оказывалось лишнее против каталога, то он отдавал мне для прочтения и суждения, годится ли для меня. Совершенно пустые вещи я, конечно, возвращал».
По этому поводу Н. Я. Эйдельман замечает, что «пустое» с точки зрения шпиона может быть совсем не пустым с иной точки зрения. Видимо, некоторая часть материалов так и осталась в Швейцарии и либо где-нибудь сохранилась, либо затерялась.
Заполучив тяжелый сундук с долгоруковскими рукописями, Романн-Постников сразу же исчез и за границей появился лишь несколько недель спустя. За это время, понятно, сундук был доставлен «по адресу» — в III Отделение, с приложением полной описи его содержимого. Так, по выражению Эйдельмана, «круговорот долгоруковских бумаг: Россия—эмиграция—Россия был завершен за десять лет».
«Постников» спешил не напрасно. Эйдельман отмечает, что уже через несколько месяцев русский эмигрант
89 М.Элпидин писал другому известному изгнаннику —< П. JI. Лаврову:
«Удалось мне напасть на одного Сахар Медыча и узнать, что III Отделение отрядило своих агентов купить во что бы то ни стало у Тхоржевского долгоруковские бумаги и что этот агент — некто подполковник Романн, живущий в Женеве под именем Постникова. И тут узнал, как гонялись последние четыре года за Герценом и как охотились за Нечаевым. Все эти вещи я вычитал в корреспонденциях III Отделения. До 1870 года письма из III Отделения писались к заграничным шпионам Фи-липпеусом. Вовсе мне не хотелось бы навязываться к Огареву со своим предупреждением, так как я "не раз был вышучиваем за таковые».
Точность информации Элпидина поразительна.
Постников между тем старался загасить любые возможные слухи о своей принадлежности к III Отделению. В частности, узнав о болезни старшей дочери Герцена, он направил ему сочувственное письмо и получил благодарный ответ с надеждой на продолжение знакомства: «Как только устроюсь в Париже, поставлю за особое удовольствие Вас навестить. Усердно кланяюсь. А. Герцен». Проницательный издатель «Колокола» и добросовестный душеприказчик князя Долгорукова, Герцен до конца жизни наивно верил в честность «Постникова» и считал наветами поступавшие к нему сигналы о его неблагонадежности . і"
^ «ГДЕ ТАКОГО ВЗЯТЬ?»
Задание Романну-Постникову разыскать Нечаева. — Первый щуспешный» российский теракт. — «Революционная» карьера Нечаева. — Достоевский о нечаевщине. — Погоня за Нечаевым. — Письмо Бакунина Нечаеву. — Российские провокаторы 'ЩК века. — Царство провокации. — Двойная роль провокато-0. — Провокация как основа заграничного сыска.
Герцен с компанией и архивом князя Долгорукова бш не единственным «объектом» заграничной деятельности Романна-Постникова. Агент «всероссийской шпионницы» получил и другое не менее важное задание. Он должен был разыскать скрывшегося за границей ре-волюционера-анархиста Нечаева, убившего в Москве члена своей тайной организации Иванова, когда тот не согласился с нечаевскими методами.
Автор-составитель сборника «История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях» О. В. Будницкий подробно описывает эпизод расправы членов тайного революционного общества «Народная расправа» над своим сотоварищем, называя это преступление первым «успешным» террористическим актом в России. Мотивом убийства студента Ивана Иванова явились его «идейные» разногласия с организатором «Народной расправы» Сергеем Геннадиевичем Нечаевым. Соучастник убийства «нечаевец» Алексей Кузнецов свидетельствовал на суде, что главной причиной раздора Стало приказание Нечаева «о том, чтобы Иванов наклеивал прокламации в столовых слушателей академии и библиотек. Иванов сказал, что после этого кухмистерские закроются и тогда негде будет обедать». Нечаев заявил, что «этот вопрос должен идти на обсуждение
91 комитета, Иванов, имея уже случай заметить, что комитет всегда решает в пользу Нечаева, отказался. Это сильно рассердило Нечаева». «Еще бы! — комментирует Буд-ницкий. — Иванов затронул опасную тему. Ведь комитет и состоял из одного Нечаева».
Чуть ранее, будучи вольнослушателем Петербургского университета, Нечаев принял участие в студенческих волнениях зимой 1869 года. Уже тогда он пытался взять на себя роль революционного лидера, но потерпел неудачу. После этого Нечаев распустил слухи о своем аресте и бегстве из Петропавловской крепости. С тем этот великий мистификатор и объявился за границей. Нечаев сумел сблизиться с Михаилом Бакуниным и Николаем Огаревым и убедил их в том, что он посланец новой, многочисленной и активной когорты русских революционеров. Издав с помощью эмигрантов, при участии Бакунина, ряд ультрареволюционных прокламаций и заручившись бакунинским мандатом, что он является представителем «Всемирного революционного союза», Нечаев вернулся в Россию как «право имеющий». Здесь он начал формировать «пятерки», составившие костяк «Народной расправы». И тут на его пути оказался Иванов. Однако для Нечаева «устранение» Иванова было не только способом «наведения порядка» в организации. Это было осуществление на практике принципов, которые он считал «обязательными для революционера». Труп Иванова был обнаружен и опознан. Полиция установила его убийц — членов «Народной расправы». Начались аресты. 85 «нечаевцев» были привлечены к суду. Нечаев успел скрыться за границей. Эта история получила широчайший общественный резонанс.
