Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
Князь старел, делался все нетерпимее и злее, устраивая сцены любому подвернувшемуся ему под руку русскому аристократу, а те, по замечанию Эйдельмана, «бегали от него в Швейцарии, как от прокаженного». По словам Герцена, он, «как неутомимый тореадор, дразнил без отдыха и пощады, точно быка, русское правительство и заставлял дрожать камарилью Зимнего дворца». Неоднократно «Колокол» и Долгоруков выступали по одним и тем же сюжетам. В борьбе за рассекречивание прошлого Герцен и Огарев часто, при всех разногласиях, блокировались с Долгоруковым. Случалось даже, что князь высказывался непримиримее, чем лондонские Вольные издания. В 1863 году в своем «Листке» он первым публикует отрывок из записок декабриста С. Г. Волконского «Три предателя», где Шервуд, Бошняк и Май-борода были однозначно названы провокаторами, предававшими декабристов.
Вокруг давно прошедших событий, имен, текстов шли горячие, нервные споры. Слишком много и многие были задеты. Герцен и Долгоруков наносили ущерб противникам в прошлом и настоящем. Противники не оставались в долгу, й сражение не прекращалось. Правительство мстило оппозиционеру как могло, пускаясь на провокации, которые порой достигали своей цели и больно ранили душу Долгорукова. В 1863 году через печать в России было распространено мнение некоторых близких к Пушкину лиц, буд то 3 ноября 1836 года именно 19-летний Петр Долгоруков совместно с 22-летним Иваном
75 Гагариным написали пресловутый анонимный пасквиль против Пушкина, приведший впоследствии поэта к смертельной дуэли. В ту пору многие, в том числе и Герцен, не поверили этой новости: очень уж «кстати» появилось обвинение против «князя-бунтаря». Однако тень от этой истории лежит по сей день на биографии П. В. Долгорукова.
Летом 1868 года 52-летний князь просит спешно приехать Герцена, с которым незадолго перед этим он прервал отношения. Герцен застает Долгорукова тяжело больным и крайне раздраженным. Раньше князь неоднократно угрожал властям, что сделает какие-то особые разоблачительные публикации сокрушительной силы, если в России тронут его сына. Теперь, когда единственный сын прибыл к умирающему отцу, он стал подозревать, и не без оснований, что наследник хочет увезти в Россию и сдать властям все его секретные бумаги. Приезду Герцена Долгоруков безмерно обрадовался и тут же распорядился своим архивом: все рукописи завещал своему другу и многолетнему сотруднику Герцена польскому эмигранту Станиславу Тхоржевскому, однако душеприказчиками, обязанными следить за сохранностью и последующим опубликованием архива, князь назначил Герцена и Огарева.
6/18 августа 1868 года П.В.Долгорукова не стало. О смерти его тут же было доложено Александру II. Новый шеф жандармов П. А. Шувалов, сменивший на посту «кузена» князя Василия Долгорукова, получил необычный царский приказ. Необходимо было добыть и доставить или уничтожить архив Петра Долгорукова. Ранее Александр II формально не опускался до «черной работы» своей охранки и даже делал вид, что ему «неприятны» доклады о перехваченных письмах: это дело жандармских чинов, а царь таких подробностей знать не должен. Однако в данном деле, в начале 1869 года, последовало недвусмысленное устное «добыть», что озна- ' чало выкрасть.
Петр Андреевич Шувалов (Эйдельман замечает: у Тютчева — «Петр по прозвищу четвертый, Аракчеев же второй») ненавидел покойного за неоднократные публичные обличения его семьи и рода. Поэтому главный жандарм с радостью приступил к исполнению «деликат-
76 rtdro» поручения. Шувалов тут же дал распоряжение (ЦЬему помощнику Филиппеусу, заведующему секретней агентурой III Отделения, а тот доверил исполнить ,^Цёние царя агенту Карлу-Арвиду Романну. По фактам ч^следования Эйдельмана, Филиппеус позже гордо Щіял своему начальству, что именно он привлек настоящих сотрудников, в том числе Романна.
-fB инструкции подчеркивалось, что особое внимание агент должен обратить на «частную переписку» покой-HOro князя. Правительство также опасалось документов, которые Долгоруков грозился рассекретить, «если обидят сына».
" Отставной коллежский асессор Карл-Арвид (Александр) Романн был удачливым заграничным агентом III Отделения. Охранка высоко оценивала его услуги, романн получал ежемесячно 250 рублей, тогда как жалованье обычного квалифицированного агента не превышало 75—100 рублей. Он подвизался в жандармском ведомстве с начала 60-х годов, действовал в основном в эмигрантской среде и слыл большим знатоком своего дела. Для выполнения поручений охранки Романн переименовался в Николая Васильевича Постникова. Теперь ему предстояло стать «архивной крысой» и сыграть роль странствующего богатого либерала-мецената в ранге отставного подполковника.
Летом 1869 года Карл Романн, он же Николай Постников, выехал из Петербурга в Швейцарию, где находились многие русские эмигранты. Там он надеялся выполнить оба своих задания. В Женеве Постникову-Романну понадобился примерно месяц, чтобы войти в доверие к эмигрантам. Его задача, однако, облегчалась затруднительным положением, в котором тогда находились в Женеве Огарев, Бакунин и их друзья. Герцену в Париже жилось не лучше. Вольная печать выходила эпизодически, издание «Колокола» прекратилось. И вот в атмосферу апатии, эмигрантской нужды, бездеятельности вторгается энергичная личность, явно располагающая деньгами и стремящаяся «разумно их отдать общему делу». Огарев, Бакунин и Тхоржевский поверили «странствующему подполковнику». И до того агенты тайной поЛиции'появлялись около эмигрантов, но их попытки проникнуть в эмигрантскую среду, особенно близкую к
