Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
382L «гве своего командира) в Париж в распоряжение Минора. і
По данным Климовича, Минор, отправлявшийся в ¦рэ время на работу в Россию, предполагал организовать цареубийство, для исполнения чего решил использовать Татьяну Цетлин, Синьковского и еще третье неизвестное лицо. По имеющимся сведениям, в этот план был посвящен также и член ЦК партии социал-революционеров Аргунов, на которого возлагалось ближайшее руководство выполнением преступного замысла.
Однако арест Минора в Самаре и последовавшие затем разоблачения по делу Азефа заставили эсеров отложить выполнение этого плана. Вслед за этим Татьяна Цетлин сошлась с проживающими в Париже Александровым, И. Бычковым и Борисом Савинковым, у которых возникал последовательно ряд предположений о необходимости совершения в России разных террористических актов. Так, первоначально предполагалось убить генерала Герасимова, Рачковского и товарища министра Внутренних дел шталмейстера Курлова, причем Савинков "принимал на себя руководящую роль в этих преступлениях, рассчитывая на Синьковского и Цетлин как на исполнителей. Решение это появилось у него после 15 марта сего года вследствие надежд на содействие ка-кого-то полковника, который поможет облегчить розыск и обнаружение генерала Герасимова. Встречая однако затруднения в возможности разыскать генерала Герасимова и Рачковского, Савинков решил в первую очередь покончить с генералом Герасимовым и чиновником петербургского охранного отделения Доброскоком. Следует отметить, что чиновник охранного отделения Добро-скок был известный провокатор, под кличкою „Николай Золотые Очки", разоблаченный в 1905 году. После разоблачения продолжал работать в охранном отделении уже официально.
Осведомленная о намерениях Савинкова, Татьяна Цетлин вызвала немедленно в Париж чиновника Добро-скока для сообщения ему планов революционеров. 26 марта чиновник Доброскок отправился в Париж, причем заметил, что при выходе из вагона „был встречен на парижском вокзале наблюдением со стороны революционеров, в числе трех лиц: Днепровского, Луканова и
383L какого-то неизвестного с рыжей бородой". Днепровский — революционная кличка Н. А. Лазаркевича, Лука-нов — Сергея Моисеенко.
Приезду Доброскока в Париж предшествовали" следующие обстоятельства: исполняя просьбу Татьяны Цет-лин, он месяца два тому назад послал ей из России несколько книг учебного содержания. Книги эти были вручены отправлявшемуся в Париж агенту наружного наблюдения Лейтису („Луриху"), „который, по замечанию Гартинга, не посвященный в то обстоятельство, кому эти книги предназначались", должен был передать их проживающему в Париже под фамилией Кинг наблюдательному агенту Кершнеру. Кершнер, получив эти книги, передал их Татьяне Цетлин при свидании с нею в ресторане. Затем позднее, отправляясь как-то на одно из свиданий с Татьяною Цетлин, Кершнер подарил ей несколько роз.
О приезде Доброскока в Париж знали начальники Петербургского охранного отделения, генерал Герасимов, помощник его подполковник Комиссаров и агент Кершнер, предуведомленный Доброскоком по телеграфу о дне и часе его приезда.
Накануне приезда Доброскока к Кершнеру на квартиру заходил агент Лейтис и настойчиво звал Кершнера идти с ним завтракать. В это время Кершнер сказал Лейтису о полученной им депеше и, согласившись пойти с ним завтракать, вышел вместе с Лейтисом на улицу. Однако Лейтис, поговорив на улице с Кершне-ром, почему-то изменил свое намерение пойти завтракать и, отговариваясь необходимостью спешить на службу, куда-то ушел один.
По приезде Доброскока на парижский вокзал он увидел там трех стоящих порознь революционеров, из числа которых узнал известного ему в лицо „Днепровского". Предполагая, что присутствие революционеров вызвано приездом (с тем же поездом в Париж) бывшего министра внутренних дел П. Н. Дурново и генерала Tpe-пова, Доброскок, пройдя мимо революционеров, стал наблюдать, не следят ли они за Дурново. При этом Доброскок вынес впечатление, что находившиеся на перроне революционеры на него лично не обратили никакого внимания и стали за ним следить лишь после
384L tpro, как к нему на перроне подошел Кершнер. Когда рэброскок с вокзала приехал в гостиницу, то пришедший вслед за тем к нему Кершнер доложил, что бывшее Iia вокзале наблюдение поместилось в расположенной фротив гостиницы кондитерской. Таким образом, не основалось никаких сомнений, что наблюдение со стороны революционеров было установлено именно за Доброскоком. Когда на следующий день к Доброскоку • номер пришла Татьяна Цетлин, то было замечено, что и она сопровождалась также наблюдением со стороны революционеров. Вернувшись домой, Татьяна Цетлин ночью получила от Савинкова телеграмму, подписанную „Лежнев", с предложением явиться 31 марта (13 апреля) на квартиру Синьковского. Прибыв на эту квартиру, Татьяна Цетлин была встречена 10 боевиками с Савинковым во главе, который, наведя на нее револьвер, приказал ей поднять руки вверх, а затем, обыскивая ее, отобрал бывшие при ней 500 рублей, объявив, что деньги эти, как полученные от русского правительства, конфискуются партией. Синьковский, также заподозренный в предательстве, в это время был уже арестован в другой комнате своей квартиры. Из сказанных Савинковым при этом слов Татьяна Цетлин узнала, что революционеры прекрасно осведомлены об имевших место с осени 1908 года в Париже приездах генерала Герасимова, подполковника Комиссарова, Доброскока и ротмистра Лукьянова. Затем видно было, что революционеры знают квартиру, подробности и образ жизни Доброскока в Петербурге, конспиративную квартиру петербургского охранного отделения, помещающуюся на Александровском проспекте, д. № 21, филерские клички, которые носили Синьковский и Цетлин, квартиру и настоящую фамилию агента Кершнера, а также его псевдоним „Кинг" и факты получения Татьяной Цетлин из Петербурга книг и от Кершнера — роз. После обыска Татьяна Цетлин была арестована боевиками, и для охраны ее, а также для охраны арестованного в другой комнате Синьковского были оставлены боевики, сначала в количестве 7—8 чел., а потом 3—4 чел., все вооруженные револьверами.
