Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
1909 год ознаменовался провалом Гартинга, Азефа и других крупнейших провокаторов. Бурцев вел в течение всего 1908 года усиленную борьбу с ЦК партии социал-революционеров, настаивая на объявлении Азефа — члена ЦК и главы боевой организации — провокатором. Социал-революционеры были вне себя от этих обвинений, и жизни Бурцева угрожала серьезная опасность: восторженные почитатели Ивана Николаевича (Азефа) серьезно готовились к убийству разоблачителя или, как они думали, «клеветника». Однако, когда Азефу были предъявлены обвинения в окончательной форме, тот сбежал. Гартинг имел своих людей среди эсеров и кроме Азефа и передал 6 (19) января 1909 года в Департамент полиции основные данные, сообщенные по делу Азефа «конспиративной» следственной комиссией, собранию левых эсеров 1 (14) января в Париже. Вот данные, которые привели «конспиративную комиссию» к заключению о провокаторстве Азефа:
1. Первые подозрения о провокационной деятельности Азефа появились у эсера Гершуни, который, находясь в Шлиссельбургской крепости, будто бы заподозрил Азефа, обсуждая провалы в своей организации с эсером Мельниковым, вместе с которым был арестован в 1903 году.
380L І - - 2. При разгроме Северной боевой дружины особенно казалось подозрительным то обстоятельство, что провал Приписывался некоему матросу Масокину; на него намекала петербургская охранка, и почему-то то же самое Spqpyr стали говорить и члены ЦК. При ликвидации этой дружины охранное отделение знало совершенно точно: где, когда и как брать, кто был с бомбой и кто с револьвером, что могло быть известно только в верхах боевой дружины. Обстоятельство отвлечения внимания на Маркина, исходившее от охранного отделения, и повторение этого имени в ЦК указывает, что предатель имел прямую связь с ЦК или же входил в него.
3. Эсеры решили устроить взрыв в Государственном совете России. В Париже члены ЦК партии знали, что взрыв должен был выполнить некий Кальвино (Лебединцев). Но о том, что Кальвино и Лебединцев — одно Я то же лицо, никто, кроме Азефа, в России не знал. Один из эсеров сообщил партии, что Азеф, встретясь с ним на Невском проспекте, проговорился, что арестованный Кальвино есть Лебединцев.
Интересен эпизод с записной книжкой Лебединцева: она была захвачена при обыске финляндскими властями, о чем узнал Бурцев, бывший в то время в России. Бурцев какими-то путями у финляндских властей эту книжку добыл и передал ЦК, откуда она исчезла и очутилась в распоряжении петербургской охранки. Но что Кальвино есть Лебединцев, в книжке не было обозначено.
4. К тому же самому времени относятся сближение Бурцева с Бакаем и обоюдные их сношения с чинами охранки с целью добыть список провокаторов. Список этот они достали, но явно и умышленно ложный, так как в нем был в числе других «Карл» (кличка казненного террориста Траубенберга), но не было Азефа. К списку приложены были еще какие-то две фотографические карточки.
5. Наконец, о том, что Азеф состоял сотрудником охранного отделения, стали поступать сведения от петербургских, московских и саратовских филеров, находившихся в сношениях с эсерами, а также от одного служащего под началом жандармского офицера Креме-нецкого, который, будучи недоволен тем, что его не
381L отличают за заслуги, решил отомстить своему начальнику и написал в ЦК письмо с указанием на провокаторскую деятельность Татарова и Азефа.
6. Такие же письма, но уже анонимные поступили в ЦК и из Департамента полиции, но Азеф в одном назывался кличкою «Виноградов», а в другом «Рыскин» (или «Раскин»),
7. Обращало на себя внимание и то, что несочувст-вовавщие Азефу или подозревавшие его неизменно «проваливались».
Бурцев, подбиравший шаг за шагом доказательства виновности Азефа, но видя недоверие к нему ЦК социал-революционеров, решил добиться и добился в сентябре 1908 года свидания с бывшим директором Департамента полиции Лопухиным (в поезде между Берлином и Кельном). Последний подтвердил ему, что Азеф был провокатором. Но и после этого пришлось долго бороться. Наконец 26 декабря 1908 года (7 января 1909 года) Азеф был объявлен провокатором официально.
6 (19) апреля 1909 года заведующий Особым отделом Климович докладывал Департаменту полиции, что в Париже русскими революционерами была разоблачена и задержана провокаторша, сотрудница санкт-петербургского охранного отделения, эсерка Мария Цихоц-кая, бывшая на самом деле Татьяной Максимовной Цетлин.
«Случаю этому, — излагал Климович, — предшествовали следующие обстоятельства:
Татьяна Цетлин начала свою работу в качестве секретной сотрудницы при санкт-петербургском охранном отделении с 1907 года. Сначала она обслуживала деятельность военной организации партии эсеров, а затем было решено ввести ее в заграничные боевые центры. Ввиду этого после ликвидации военной организации в начале 1908 года она в апреле того же года выехала в Женеву, где вошла в связь с проживающим там русским эмигрантом Лазаревым, который, желая использовать Татьяну Цетлин для боевых целей, осенью 1908 года направил ее вместе с нелегальным Синьковским (настоящая фамилия Деев, будто бы бывший офицер Красноярского гарнизона, обвинявшийся в 1905 году в убий-
