Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
38 провокаторов. Россия была разделена на восемь округов, во хладе которых стояли высшие жандармские чины. С этого момента необыкновенно выросла роль царской политической полиции. Вся страна оказалась под ее надзором, и ничто не должно было ускользнуть от ее бдительного ока.
Будущий шеф жандармов А. X. Бенкендорф, направляя Николаю I проект новой организации, отмечал, что «события 14 декабря и страшный заговор, подготовлявший уже более 10 лет эти события, вполне доказывают ничтожество нашей полиции и необходимость организовать полицейскую власть по обдуманному плану, приведенному как можно быстрее в исполнение». Бенкендорф сформулировал главный принцип тайной полиции: «Полиция должна существовать открыто, а работать тайно». Однако план создания новой российской полиции к тому времени уже существовал и, несомненно, был известен Бенкендорфу. План этот был опубликован в «Русской правде» его автором, идеологом декабризма П. И. Пестелем. В «Записке о государственном управлении» Пестель наметил полицейскую систему будущего государства, по плану «Записки», еще монархического:
«Вышнее благочиние охраняет правительство, государя и государственные сословия от опасностей, могущих угрожать образу правления, настоящему порядку Вещей и самому существованию гражданского общества или государства, и по важности сей цели именуется оно вышним». Оно «требует непроницаемой тьмы и потому должно быть поручено единственно государственному Главе сего приказа, который может оное устраивать посредством канцелярии, особенно для сего предмета при нем находящейся». Имена чиновников «не должны быть никому известны, исключая Государя и главы благочиния». Рассматривая функции благочиния, «главный бунтовщик» Пестель включает в них наблюдение за правильным ходом деятельности государственного аппарата, преследование противоправительственных учений и обществ и иностранный шпионаж. «Для исполнения всех сих обязанностей имеет вышнее благочиние непременную" надобность в многоразличных сведениях, из коих некоторые могут быть доставляемы обыкновенным
39 благочинием и посторонними отраслями правления, между тем как другие могут быть получаемы единственно посредством тайных розысков. Тайные розыски или шпионство суть посему не только позволительное и законное, но даже надежнейшее и почти, можно сказать, единственное средство, коим вышнее благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели». Любопытно, что именно в этом плане и было построено III Отделение.
Появление в Западной Европе русской и польской политической эмиграции способствовало зарождению и развитию Заграничной агентурной сети III Отделения. В 30-е годы оно уже имело небольшую Заграничную агентуру во Франции и Швейцарии в целях информирования российского политического сыска о настроениях и деятельности русских и польских политических эмигрантов и приезжающих в Европу русских общественных деятелей, их связях с революционным движением западноевропейских стран. Политические обзоры внутреннего состояния западноевропейских государств, особенно Франции, посылаемые русскими агентами III Отделения, содержали сведения даже чисто разведывательного характера.
Дипломатический шпионаж в России существовал и ранее. Агентами становились в основном иностранцы. Их вербовка и руководство ими осуществлялись различными имперскими ведомствами, и только III Отделение — «центральная шпионская контора», по выражению Герцена, — объединило тайную Заграничную агентуру под своим началом. Непосредственным толчком к этому стало польское восстание и появление в Европе польской эмиграции в самом начале 30-х годов.
В самой Польше III Отделение в первые годы своего существования не имело силы. Там действовала, хотя в значительной степени лишь на бумаге, конституция, данная Польше Александром I. Наместник Польский, великий князь Константин Павлович, относился к жандармам довольно скептически, в польские губернии их не допускал, управлял по собственному разумению и создал с помощью Меттерниха собственную агентурную сеть.
40 Варшавские волнения 1830—1831 годов мгновенно изменили ситуацию. Уже в самом начале восстания шеф III Отделения граф Бенкендорф почуял, какую получает обильную пищу для питания своего учреждения: «У нас дга война будет войной национальной, — писал он Константину 29 декабря 1830 года, — тем не менее она большое для нас несчастие. Она послужит поощрением для негодяев всяких национальностей и бросит на весы, и без того уже наклоняющиеся в другую сторону, большую тяжесть в пользу мятежа против законной власти». После подавления восстания польская конституция была унич-тожена. Жандармские «узы» III Отделения охватили и Польшу. Именно здесь бурно развилась деятельность охранки, уже перекатившаяся через границу и приведшая к созданию Заграничной агентуры. Ее сотрудниками стали вскоре и некоторые польские агенты князя Константина, например Саггынский, Швейцер, Декен, Мейер, Миллер.
Когда доносчик и провокатор Шервуд-Верный, выдававший декабристов, обратился в III Отделение с очередным доносом — теперь уже на участников польского освободительного движения, — жандармская контора констатировала, что «к несчастью, происки и злоумышления польских выходцев, находящихся за границею, справедливы, но III Отделение собственной Его Величества канцелярии, через своих агентов и через переписку с посольствами, неусыпно следит за всеми действиями злоумышленников, доселе предупреждало даже их намерения и поставляло преграды им при самом начале их действий, так что эмиссары польской пропаганды не могли ни единожды нарушить спокойствия в России». - Списки III Отделения заполнялись именам^ поляков, отправленных на каторгу, в ссылку, бежавших оттуда и вновь попавшихся в лапы жандармов. Показательно свидетельство жандарма Ломачевского, характеризующее отношение III Отделения к польским событиям. Председатель виленской следственной комиссии 1841 года по делу участников польского восстания спросил одного из ее членов, полковника H., поразившись его рвению:
