Особый отдел империи - Борисов А.
ISBN 5-224-01443-3
Скачать (прямая ссылка):
Вслед за публикацией Бурцева, разоблачившей Гар-тинга-Ландезена-Геккельмана, к июню 1909 года парижская социалистическая пресса подняла кампанию против французского правительства, допускавшего на территории Франции деятельность русской полиции под руководством уголовного преступника, приговоренного французским судом к каторжным работам. Социалист Жан Жорес из Палаты депутатов вместе с левыми депутатами сделал запрос правительству. Со своей стороны глава правительства Франции был вынужден дать обещание, что впредь на территории Французской Республики пребывание иностранных полиций, в том числе и русской, будет запрещено.
335 Реагируя на происшедшее, жандармский офицер В. И. Андреев, исполнявший в тот момент вместо Гартинга обязанности заведующего заграничной агентурой, телеграфировал в Петербург: «Необходимо иметь кадры немногочисленные, но из верных филеров, а также уволить подозрительных и слабых». Заграничной охранке пришлось перейти на нелегальное положение, так как она не могла прекратить свою деятельность. Да и французское правительство не желало этого. Агентам приходилось действовать гораздо осторожнее. В августе Андреев сообщил, что премьер-министр разрешил агентуре продолжать работу во Франции, если будут приняты все необходимые меры, «чтобы избегать каких-либо случаев скандальной огласки, каких-либо деяний, затрагивающих права именно французских граждан».
Хотя деятельность заграничной охранки оказалась полностью дезавуированной, царское правительство решило заново ее воссоздать. Вместо Гартинга, бежавшего после разоблачения в Швейцарию, на должность заведующего Заграничной агентурой был назначен чиновник особый поручений 5-го класса, статский советник Александр Александрович Красильников. В целях маскировки подлинной миссии и связи с Министерством внутренних дел России, а значит с полицией, Красиль-никову было дано дипломатическое назначение как «командированному Министерством внутренних дел за границу для сношений с местными властями и российскими посольствами и консульствами».
Красильников был отставным кавалеристом, оставившим службу в 1901 году; он подолгу периодически жил в Париже и не имел никакого дипломатического или полицейского опыта Однако раньше он служил под началом генерала Курдова, занявшего теперь пост товарища министра внутренних дел. Начальник и подчиненный стали друзьями. По-видимому, именно это послужило причиной назначения Красильникова.
Красильников прибыл в Париж поздней осенью 1909 года. Заграничной агентурой он официально не командовал и сумел вести дело так, чтобы деяния политической полиции не всплыли наружу. В то же время в Париж была прислана группа опытных агентов, ранее служивших в охранных отделениях империи и в отделе охраны
336 при императорском дворе. Этим агентам было строго приказано между собой не общаться.
Понимая, какое влияние имели антиимперские выступления Бурцева на французское общественное мнение, Красильников совершил почти невозможное: он нашел влиятельного и корыстного редактора, который согласился за высокое вознаграждение печатать в своей газете хвалебные статьи о России. В конце декабря Красильников сообщил в Департамент полиции, что пытается договориться с влиятельными сотрудниками двух крупнейших парижских газет «Ле Матэн» и «Ле Журнал ь». '
Красильников называл имя редактора «Ле Журналы» — ежедневной газеты тиражом около миллиона экземпляров — М.Летелье, но предупреждал, что один человек не в силах задать определенную ориентацию всей газете. Летелье неоднократно говорил об угрозе «взрыва редакции», если «оскорбит местных революционеров», и о необходимости возмещения недоплаченных ранее 60 тысяч франков для восстановления сотрудничества. Если за статьи в «Ле Журналь» платили из расчета 2 франка за строку, то конкурирующей газете «Ле Матэн» — 6 франков. В ответ на требования «Ле Журнал ь» повысить оплату Красильников заметил, что будет гораздо выгоднее целиком купить газету.
Вскоре улеглись страсти по Гартингу. Про обещание французского правительства запретить деятельность русской полиции перестали вспоминать, и сам кабинет министров постарался быстро забыть о своих запретах. Красильников по этому поводу писал директору Департамента полиции Белецкому 5 сентября 1913 года:
«После указанного инцидента в парламенте французское правительство относилось к Заграничной агентуре с особою осторожностью; впоследствии, когда мне удалось заслужить доверие французских властей, отношение это делалось все лучше и лучше, а затем уже Заграничной агентуре стало ими оказываться и оказывается ныне полное во всем содействие, но при этом, однако, французские власти чрезвычайно опасаются всего, что может служить указанием на продолжение существования во Франции русской политической полиции».
337 Новому руководителю заграничной охранки порой приходилось туго. Его шантажировали сами агенты, в основном бывшие ранее на службе у Гартинга, которые под угрозой разоблачений требовали денежных прибавок. Для их усмирения приходилось прибегать даже к помощи префекта парижской полиции.
