Михаил Бакунин и «польская интрига - Борисёнок Ю.А.
ISBN 5-8243-0208-1
Скачать (прямая ссылка):
96
взгляды и практическая деятельность демократического лагеря подвергались постоянным обвинениям в «космополитизме» и «забвении национальных основ» со стороны группировки Чарторыского, однозначно трактовавшей национальные традиции польского народа в монархическом и ортодоксально-католическом духе; ответная реакция идеологов ПДО была адекватной163. Подобные упреки были адресованы идеологам ПДО и со стороны «Люда польского», а также «товяньчиков», приобретая довольно часто похожую мистическую окраску (при этом сторонники христианского социализма держались куда непримиримее)164.
В общей картине польского движения трактовка национального вопроса лидерами демократов не являлась наиболее крайней, многие положения теории ПДО в этом вопросе несут на себе печать безоговорочно принятой традиции, подновленной фразеологическим путем. С особой наглядностью это чувствуется в подходе к проблеме границ, в которые должно быть заключено в будущем независимое Польское государство. Манифест ПДО подчеркивал необходидмость восстановления Польши, простирающейся «от Одры до Карпат, за Днепр и Двину, от Балтийского до Черного моря»165. Идея «исторических границ», пути реализации которой практически не конкретизируются, была заявлена определенно и недвусмысленно; демократическая традиция гневно отвергала стоявшую куда ближе к реальности способность политиков «Отеля Лямбер» пойти в крайнем случае на компромисс с царизмом и другими поработителями Польши.
Демократы всячески пытались подчеркнуть «монолитное единство» Польского государства в границах 1772 года. Я.К.По-долецкий в № 1 «Дзенника Станиславовского» ставил задачу восстановления «единой нераздельной Речи Посполи-той Литовско-Русско-Польской под общим названием Польши»166. О какой-либо автономии отдельных территорий в составе будущей независимой державы с точки зрения руководителей ПДО не может быть и речи. «Мир не знает Галиции, мир знает только Польшу», — категорически заявляет Хельтман в статье «Взгляд на внутреннее и внешнее положение Галиции с политической точки зрения» (1848 год)167.
Существование литовского, белорусского, украинского народов в пропаганде ПДО принципиально отвергается; мало
4 Ю.А. Борисёнок
97
того, его теоретическая платформа обходит вопрос о каких-то особых условиях развития освободительной борьбы на этих землях. Стойко держалась легенда о пропольских симпатиях и антирусских настроениях населения восточных земель бывшей Речи Посполитой. «Демократа польски» писал в январе 1844 г. о том, что в период войны с Наполеоном белорусские крестьяне «не ограничивались изгнанием панов из дворцов, но начали нападать на малые русские части»: в качестве примера приводится эпизод о том, как крестьяне деревни Краснополье якобы привели как-то в главную квартиру в Полоцке 30 связанных русских драгун и отправили их во французский плен168. На основании своеобразно подогнанных «исторических аргументов» крестьянству Белоруссии, Литвы и Украины вменялось в обязанность участвовать в революционной войне с царизмом.
Непримиримость демократической эмиграции в вопросе границ была важнейшим источником трудностей, возникших в ходе практической реализации идеи союза русских и польских радикалов. В концепции Централизации восточные границы независимой Польши являлись приоритетной целью, что было теснейшим образом связано с восприятием будущего выступления поляков как предприятия прежде всего антироссийского169.
Для Бакунина такая постановка проблемы границ (как, впрочем, и постоянное подчеркивание значения этого вопроса) была совершенно неприемлема. Его программа демократической федерации, сформулированная в конце 1840-х гг., предполагала безусловное признание права каждого народа на независимое развитие, не исключая объединения родственных народов в рамках федеративных образований на основе принципов свободы, полного равенства, невмешательства во внутренние дела других членов федерации170. Земли Украины, Литвы, «Белоруссии со Смоленском» будут иметь полное право на автономное развитие, исключающее всякий диктат со стороны России и Польши. Эта позиция еще четче и последовательнее заявлена в брошюре «Народное дело» (1862 год)171. Как в 1840-е, так и в 1860—1870-е гг. Бакунин убежден в том, что границы 1772 г. безвозвратно ушли в прошлое, а линия на их восстановление нанесла один лишь ущерб польскому делу.
Бакунин вообще не был склонен придавать большое значение национальным проблемам, в его сочинениях отсутст-
98
вуют упования на решающую силу этого фактора в революционных событиях. Его трактовка национального вопроса исходит прежде всего из конкретных потребностей конспиративной работы, главными объектами которой были Польша, Россия и славянство в целом. Его взгляды на этот комплекс проблем отличает своеобразное сочетание исходных посылок, выдержанных в духе времени, с крайним революционно-утопическим радикализмом. Бакунинская национальная программа находится на крайнем левом фланге европейской политической традиции середины XIX в.; ему значительно ближе ориентиры и ценности, разделяемые радикалами Франции и некоторой частью радикалов Германии, получившие в одной из недавних работ неудачное определение «склонности к высказываниям в духе крайнего космополитизма»172.
