Михаил Бакунин и «польская интрига - Борисёнок Ю.А.
ISBN 5-8243-0208-1
Скачать (прямая ссылка):
Из публикаций последних лет наибольшее значение приобретает подготовленное усилиями советских и польских историков многотомное издание документов и материалов об освободительном движении в Царстве Польском в 1832—1835 гг. (выпуск семитомника первоначально планировался на 1978— 1985 годы). Издание это не закончено; появившиеся тома, за исключением публикации 1994 г. об «Организации 1848 г.» (в частности, посвященные организациям, руководимым Г.Эренбергом и П.Сцегенным), лишь косвенно затрагивают некоторые аспекты исследуемой темы114.
Для характеристики практической революционной деятельности Бакунина в польской среде в работе использованы материалы различных отечественных архивов — ГА РФ, РГВИА, РГАДА, РГАЛИ, АВПРИ, PO ИРЛИ (Пушкинский дом), а также архивохранилища Львова и Вильнюса.
Материалы III Отделения, хранящиеся в ГА РФ (ф. 109, 1 эксп., секретный архив), касающиеся Бакунина, были впервые частично введены в научный оборот Полонским, опубликовавшим их в 1923 г. в 1 томе своих «Материалов...» с характерным замечанием: «Исследователь, который не удовлетворится настоящим собранием и попытается самостоятельно перелистать использованные нами архивные дела, вряд ли найдет в них что-либо такое, что оправдает его труд и прибавит хотя бы одно существенное обстоятельство к фактам и событиям, не охваченным настоящей книгой»115. Это утверждение не соответствует действительности, что показывает как обращение к делу об «отставном прапорщике», так и к значительному количеству других документов, заведенных в III Отделении на Бакунина и сотрудничавших с ним польских деяте-
43
лей и по разным причинам не попавшим в «основной фонд» его «преступлений».
Значительную ценность представляют хранившиеся там же агентурные данные по наблюдению за различными польскими эмигрантскими и местными группировками (при очевидной приблизительности многих фактов и версий, подчас добытых самым сомнительным способом). Эти документы определенным образом проходили и через другие ведомства царской России и прежде всего внешнеполитическое (см. материалы о «карбонаризме» Бакунина — АВПРИ. Ф. Канцелярия МИД). Материалы ЦГИА Литвы (документы канцелярии Виленского, Ковенского и Гродненского генерал-губернатора (ф. 378) и Виленского городского полицейского управления (фб. 420)) позволяют проследить осуществление на местах мероприятий по принятию мер к эмиссарам, будто бы посланным Бакуниным, и рельефно подчеркивают ту тревогу, которая царила в среде представителей местной власти при упоминании имени Бакунина.
Достоверность полицейских материалов, основанных на сомнительных донесениях царской дипломатии, крайне низка, но это не означает, что они должны быть полностью отброшены. Невнимательное отношение к имеющимся материалам недопустимо при достаточно неблагоприятной ситуации с источниками, касающимися деятельности Бакунина в 1840-е годы. Это ярко доказал пример Вяч.Полонского, располагавшего значительным материалом об этом периоде, но не сумевшего им должным образом распорядиться (РГАЛИ, ф. 1328 /В.П.Полонский/).
Материалы, хранящиеся в Прямухинском архиве (PO ИРЛИ, ф. 16) и в личном фонде Бакунина в ГА РФ (ф. 825; фонд содержит часть материалов Пражского архива, имеющих отношение к Бакунину, другая его часть хранится в РГАСПИ (ф. 206)) и оставшиеся неопубликованными, не добавляют практически ничего существенного к уже известным источникам. К счастью, обнаруженные в начале 1970-х гг. В.А.Дьяковым материалы Варшавской следственной комиссии, рассматривавшей многочисленные дела «политических преступников» на территории Королевства Польского (РГВИА, ф. 1873; 16233), позволяют по-новому взглянуть на
44
характер связей Бакунина с польскими конспираторами в 1848—1849 гг., прояснить не только идейное влияние произведений Бакунина, но и механизм его взаимодействия, в частности, с «Организацией 1848 г.» под руководством Х.Краевского и ее эмиссаром во Вроцлаве В.Клопфляйшем. Детальное исследование комплекса архивных материалов по этому вопросу в сочетании с другими источниками ведет к более глубокому пониманию проблемы, в определенной степени дополняя выводы В.А.Дьякова, лишь в общих чертжах обозначившего линию связи Бакунина с варшавскими заговорщиками.
Материалы ЦГИА Украины во Львове (ф. 146 — Галиций-ское наместничество), содержащие многочисленные документы, отразившие борьбу габсбургских властей с польским и европейским общественным движением, крайне мало привлекались даже польскими историками общественного движения 1830—1840-х гг., не говоря уже об историках, так или иначе затрагивавших польские контакты Бакунина. Обращение к этим документам позволило сделать ряд важных наблюдений и выводов, существенно дополнивших традиционные представления о многих сторонах деятельности как сотрудничавших с Бакуниным польских политических деятелей, так отчасти и его самого.
Важность использования архивных источников при характеристике практической деятельности Бакунина в рядах поляков подчеркивается и тем, что такие источники, как переписка и мемуаристика, сообщают крайне скудные сведения по интересующей нас проблеме. Счастливое исключение составляет лишь изданная в начале 1950-х гг. Х.Венцковской переписка Лелевеля эмигрантского периода, позволяющая достаточно подробно проследить основные моменты сближения русского революционера с польским историком в ходе пребывания Бакунина в Брюсселе в 1844 и 1848 годах. Немалое значение для разработки отдельных аспектов темы имеет эпистолярное наследие К.Либельта, А.Мицкевича, Ю.Словацкого, З.Красиньского, Л.Люблинера и др., а также интереснейший материал воспоминаний Н.Жмиховской, З.Щ.Фелиньского, Б.Морачевской, Л.Меро-славского, В.Дараша, Я.Н.Яновского, И.Мотты, Х.Богданьского и других, позволяющие создать впечатление о многих сторонах деятельности польского общественного движения в эмиграции и «в крае»116.
