Михаил Бакунин и «польская интрига - Борисёнок Ю.А.
ISBN 5-8243-0208-1
Скачать (прямая ссылка):
223 Бакунин М.А. ССП. Т. IV. С. 538 (прим. Ю.М.Стеклова).
224 См.: Pfitzner J. Op. cit. S. 165—167; Willaume J. Op. cit. S. 71—72.
284
225 См.: Бакунин М.А. ССП. Т. IV. С. 203.
226 См.: Pfitzner J. Op. cit. S. 165—167.
227 Бакунин М.А. ССП. Т. IV. С. 203.
228 Там же. С. 205.
229 См.: Przeglad wypadkow politycznych. 1851. 25.1. № 1. S. 3—5.
230 См.: Rzadkowska H. Dzialalno^ Centralizacji Londynskiej TDP. Wr. etc., 1971. S. 28—39; ЦГИА Украины во Львове. Ф. 146. On. 7. Д. 3074.
231 См.: Pfitzner J. Op. cit. S. 156—157.
232 Бакунин М, А ССП. Т. IV. С. 205.
233 См.: Pfitzner J. Op. cit. S. 156—157.
234 См.: Rzadkowska Н. Op. cit. S. 16—18, 104—111.
235 См.: РГВИА. Ф. 1873. On. 1. Д. 5. Л. 83, 301.
236 См.: Там же. Д. 44. Ч. 1. Л. 676об.—686 об; Zmichowska N. Op. cit. Т. II. S. 106—107,118—121.
Заключение
Польско-русские общественные связи XIX в. настоятельно нуждаются в новом, более углубленном прочтении, что предполагает прежде всего ломку устоявшихся идеологических, политических и национальных стереотипов. Обращение к теоретической и практической стороне контактов М.А.Бакунина с поляками в эмиграции и внутри страны показывает, что сложившаяся к настоящему времени картина отношений польских и русских радикалов является в известной степени приблизительной и схематичной.
Анализ теоретических платформ Бакунина и ведущих представителей польских общественных группировок показал, что в их идейных построениях имелось много общего. Критическое переосмысление и перенос на собственную почву достижений немецкой и французской политической и философской мысли создали фундамент для развития радикально-демократических тенденций, характерных в 40-е гг. XIX в. как для Бакунина, так и для его польских современников. При этом неизбежно проявлялись и существенные различия, связанные как с трудно сопоставимыми масштабами сопротивления императорской власти в России и Царстве Польском, так и с уровнем восприятия конкретных философских, политических и религиозных учений. На фоне отсутствия оригинальных теоретических разработок в идеологии ПДО в среде польских левых все явственнее стал ощущаться монополизм небольшой группы идеологов (В.Хельтман, Л.Мерославский, Я.Н.Яновский, Я.К.Подолецкий). В этих условиях стремительный духовный рост Бакунина на протяжении 1840-х гг. привел русского эмигранта к широкой известности в Западной Европе, в том числе и среди поляков. Некоторые из молодых польских конспираторов на определенное время становились единомышленниками Бакунина. Несомненно, что основной
286
порок политических программ европейских левых середины прошлого века — несовершенство идеала будущего общества, абстрактность формулировок в сочетании с резким и беспощадным отрицанием существующих порядков — явственно прослеживается и в теоретических построениях Бакунина (однако следует как можно быстрее преодолеть привычный взгляд на деятельность Бакунина этих лет как проявление авантюризма, «анархизма» и «раскольничества»).
Бакунин был твердо убежден, что будущее восстание, зародившись на польской земле, перекинется затем на земли трех монархий, поработивших Польшу, и будет связано с освободительной борьбой русского и других славянских народов, а также немцев, венгров, румын, итальянцев.
Как Бакунин, так и многие поляки в 1840-е гг. готовы были поддержать сколько-нибудь крупное революционное дело на основе твердой убежденности в готовности своих стран к перевороту и. наличии для этого необходимых внутренних и внешних условий. Бакунин и поляки сходились и в том, что позиции по важнейшим вопросам должны были проясняться и корректироваться уже в ходе самих событий. В целом бакунинскую теоретическую линию по отношению к современной ситуации в России и Польше отличали повышенный радикализм и масштабность, которые могут быть охарактеризованы как «разрушительная романтика».
Настоятельно необходимо полностью исключить из сочинений о теоретической платформе Бакунина формулировки типа «славянофильства» и «революционного панславизма». Трактовка русским радикалом национального вопроса отталкивается прежде всего от конкретных потребностей революционной работы, главными объектами которой были Польша, Россия и славянство в целом. Его программа демократической федерации, сформулированная им в период революций 1848—1849 гг. в Европе, предполагала безусловное признание права каждого народа на независимое развитие, не исключая объединения родственных народов в рамках федеративных образований на основе принципов свободы, полного равенства, невмешательства во внутренние дела других членов федерации. Земли Украины, Литвы, «Белоруссии со Смоленском» будут иметь полное право на авто-
287
номное развитие, исключающее всякий диктат со стороны России и Польши. Как в 1840-е, так и в 1860—1870-е гг. Бакунин был убежден в том, что границы 1772 г. безвозвратно ушли в прошлое, а линия на их восстановление нанесла лишь ущерб польскому делу.
Принципиальные основы бакунинских взглядов по национальному вопросу решительно исключали проповедь национальной исключительности, германофобские, юдофобские и русофобские настроения. Подробное рассмотрение воззрений Ф.Энгельса на бакунинскую программу конца 1840-х гг. позволяет полностью поддержать и дополнить точку зрения В.А.Дьякова, заключившего, что «ныне полная несостоятельность ... оценок, высказанных Ф.Энгельсом в 1849 г., стала очевидной»1. В то же время стоит обратить внимание и на то, что бакунинская национальная программа находится на крайнем левом фланге европейской политической традиции середины XIX века. Его взгляды на этот комплекс проблем отличает своеобразное сочетание исходных посылок, выдержанных в духе времени, с крайним революционно-утопическим радикализмом.
