Средневековый город ближнего востока 7 середина 13 века - Большаков О.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Взгляды другой, менее состоятельной части горожан отражают сочинения ученых-суфиев, против которых в значительной мере был направлен трактат аш-Шайбани, чтобы защитить моральное право на богатство, в опровержение взглядов «невежд из числа аскетов и дураков .из числа суфиев», утверждавших, что заботы о мирских благах — грех (карам) и только в крайнем случае можно опускаться до них [Шайб., 18]. Учение суфиев, призывавших к индивидуальному познанию божества, к слиянию с ним в мистическом экстазе, требующем душевной сосредоточенности, усердной молитвы и поста, получило особое распространение среди ремесленно-торгового люда в XI в., в пору тяжелых политических неурядиц и ухудшившегося экономического положения. На место проповеди праведного обогащения в этико-религиозных сочинениях приходит призыв к самоусовершенствованию и упованию на Аллаха.
В одном из самых ранних суфийских сочинений, «Пище сердец» ал-Макки (конец X в.), восхвалению упования отводится большой раздел, причем параллельно с признанием допустимости приобретения мирских благ проповедуется предпочтительность воздержания от него и отдается предпочтение ремесленной деятельности перед торговлей ,[Макки, 2, 262].
' Однако аскетические настроения остались достоянием отдельных подвижников. В капитальном труде ал-Газали «Оживление наук о вере», который подвел итог этико-религиозным исканиям XI в., мы находим те же хадисы, что у аш-Шайбани, и те же аргументы в пользу приобретения мирских благ (если они не мешают делам религии) [Газ., 2, 4в—51]. Новым является острое противопоставление людей, честно зарабатывающих деньги, тем, кто получает их на службе у неправедных правителей, «потому что в наше время большая часть богатства султанов — харам, а дозволенное в их руках отсутствует или его очень мало» [Газ., 2, 116]. Возникает неизвестная прежде коллизия: можно ли ездить .по мосту, построенному неправедным султаном, или торговать на его базаре. Султанские слу-
3,7 В это же время преимуществу купцов перед служащими султану был посвящен специальный трактат ал-Джахиза, в котором подчеркиваются высокие моральные качества купцов, обусловленные их экономической независимостью [Джахиз, Р., 141—145].
292
ги и особенно военные — притеснители, «большая часть их богатства определенно захвачена силой, не попадает в их руки праведное и унаследованное имущество», поэтому с ними нельзя вступать в сделки, нельзя даже учить их детей [Газ., 2, 129].
Такое же отношение к правителям и их окружению мы встречаем и у ярого ортодокса Ибн ал-Джаузи /[И.Дж., Т., 131—134; И.Дж., С., 38]. Он, как и его предшественники, осуждает отказ от богатства ради подвижничества и считает, что умный человек должен сохранять и преумножать имущество, запасая.сь на черный день и избавляя себя от пакости суфизма и от необходимости заискивать перед притеснителями и невеждами ,[И.Дж., С., 10, 198].
Идеи теоретиков ислама перекликаются с высказываниями автора совершенно прагматического трактата о торговле конца X — начала XI в.: «Если ты внимательно посмотришь, то убедишься, что на этом свете торговля из всех способов пропитания самый превосходный и приносящий счастье. Купцу дано благоденствие, он обладает превосходными качествами, и одним из особенных достоинств является то, что простая одежда не мешает ему обладать многими тысячами. А у того, кто общается с эмирами, может не хватать средств, но он должен всегда появляться в блестящем одеянии и тюрбане, держать красивых лошадей, и чистую упряжь, и седла, и уздечки и держать невольника. Если же он военный, то пища его груба, жизнь скуднее, люди считают его притеснителем, даже если он справедлив к ним, его ненавидят, даже если он дружелюбен с ними, его соседства , избегают, даже если он хороший сосед» )[Дмшк., 47].
Умный и рассудительный человек в торговле преуспевает. Ho если в нее вмешивается султан, то она превращается в орудие притеснения, потому что он произвольно назначает цены, пользуясь своей властью, и никто не может конкурировать с ним на равных: «Сказал один из мудрецов: ,,Если султан участвует в торговле подданных, то они гибнут"» і[Дмшк., 41]. В этом высказывании отразилось недовольство купечества конкуренцией Фатимидов, взявших в казну ряд экспортируемых товаров и скупавших их по твердым ценам. Как свидетельствует один из документов той эпохи, купцы порой отказывались иметь дело с фатимидскими приказчиками (естественно, за пределами их владений) [Goitein, 1970].
Здесь мы подходим к самому больному месту во взаимоотношениях горожан с государством. В идеальном государстве-общине, управляемом угодным всем государем и живущем за счет военной добычи и налогов с иноверцев, торговец должен быть свободен от налогов и торговых пошлин, кроме заката в 2,5% стоимости товара или драгоценностей, который рас-сматривался как сбор в пользу нуждающихся единоверцев. В 'первые десятилетия ислама действительно существовали сво-бопные рынки, начало которым положил Мухаммад [Самхуди,
293
539—540; Kjster, 1965]. Такая же торговая площадь без фиксированных мест торговли имелась какое-то время и в Куфе при Омаре I, который якобы сказал: «На базарах тот же обычай (сунна), что и в мечети: кто раньше пришел на место, тот его и занимает» [Таб., I, 2491]. Даже при ал-Мансуре базары Багдада были беспошлинны, сборы с них ввел лишь ал-Махди38 [Йа'к., Т., 481; Йак., 4, 254]. Поэтому сбор торговых пошлин ¦('ушур, мукус) рассматривался как великий грех39 и от должности мытаря благочестивые люди отказывались [И.Абдалхак., 112; А.Уб., № 1629—1638].
