Внешняя политика России эпохи Петра 1 - Бобылев В.С.
ISBN 5-209-00234-9
Скачать (прямая ссылка):
Эта тонко задуманная политическая игра Версаля на востоке Европы, которую блестяще начал Дезальер, не получила своего дальнейшего развития Известие об объявлении войны Турцией не вызвало паники в правящих кругах России и их призыва к Франции о спасении любой ценой, как этого ожи-
76 дали в Париже Более того, предложения Людовика XTV бы пи встречены русским правительством достаточно прохчадно, а самого Балюза даже обвинили в том, что он «больше ищет интересу швецкого и Лещинского, нежели государства своего» Французскому послу так и не удалось снять подозрения царя о причастности Франции к разжиганию русско турецкой войны и добиться у Петра согласия на ее посредничество в улаживании русско-шведского конфликта Провал миссии Балюза был обусловлен тем, что русской дипломатии удалось вплотную подойти к разгадке политической игры Версаля Так, А А Матвеев в письме к Б И Куракину писал в начале 1711 г «Сама причина дел кажет — французскому двору в наших делах никакой важный интерес быть не видится Токмо чтобы, ними начав, по тому примеру с великой способностью потом дойти и мешать себя в дела цесарские и цесарства» Эту мысль Матвеев развивал и на переговорах с представителями голландского правительства, говоря, что если турки с юга вторгнутся в Польшу, а с севера их поддержит корпус Крассау, то Северный союз может и не устоять После же выхода из войны России, Франция направит Турцию в союзе со Швецией на Австрию, и «учиня конечное развращение делам союзничьим, принудит их совершенно такой Франции дозволить мир, какой она по-хочет»
Канцлер Г И Головкин рекомендовал русским послам в странах Великого союза публично объявлять, что русско-турецкая война, начатая «по факциям французским и по внушению короля шведского», выгодна лишь Парижу, а потому «на учиненный алианс у Франции с Портой, с шведом и с венгеры Высоким алиатам взять меры, соглашаясь с его царским величеством» Таким образом, дипломатическая интрига, затеянная правительством Людовика XIV с целью ослабления Великого союза с помощью России, привела к совершенно иному результату, чем это первоначально намечалось в Версале
Безрезультатность переговоров Балюза и гнев Петра по поводу двойной игры Парижа не привел, однако, к окончательному разрыву русско-французских отношений Объяснение этому мы находим в письме В Л Долгорукого, который советовал царю, не беря на себя каких-либо обязательств, показать Людовику XIV «некоторую склонность Польза от того быть та, — продолжал он, — что Франция, увидев к себе склонность со стороны России, станет продолжать войну, потом союзники (морские державы —В Б) так сильно идут наперекор интересам царского величества, и если они действительно станут против нас действовать, то Франция будет нам нужна» Первое соображение Долгорукого было исключительно актуально, ибо известие о начале предварительных консультаций о заключении мира между Францией и Великим союзом весной 1710 г вызвало серьезную озабоченность русского правительства Поэтому сообщения об их провале и об успехах французского ору-
77 жия в Испании в 1710 г. с облегчением были встречены в России, так как считалось, что «ныне Франция будет удалятца ог неполезнова миру». Летом 1711 г. во Францию с целью продолжения политического диалога был направлен Б. И. Волков.
Среди тех политических сил, которые отмечались в переписке Петра и русских послов, в качестве поджигателей русско-турецкой «войны, фигурировала и австрийская дипломатия. Действительно, решение османского правительства объявить войну России было встречено Тальманом с нескрываемой радостью. «Благодаря принятой Портой резолюции, — писал он, — хвала божескому провидению!—удалось, несмотря на существующую уже семь лет опасную конъюнктуру (возможность Турцией поддержать движение Ракоци. — В. ?.), добиться того, что ничего подобного ее может угрожать Вашему Рим. К- В.». Однако в Вене господствовали совершенно иные настроения. Правительство Иооифа I предпочитало видеть мир на своих восточных рубежах, а не пожар войны, который, помимо его воли, мог легко перекинуться и на территорию Империи. В связи с этим Тальману предписывалось препятствовать разрыву Порты с Россией. Это хорошо видно из донесения австрийского посла от 8 ноября 1710 г., в котором он писал, что по получении инструкции «я самолично представил великому везиру все, что может послужить помехой планируемых враждебных действий против Польши и Москвы, принимая во внимание шведов и французов; я повелел моим информаторам высказать то же самое в нужных местах, а равно подчеркнуть великолепные победы, одержанные Вашим Рим. К. В. и союзниками, и, напротив, указал на отчаянное положение французов, шведов и мятежников (венгерских повстанцев. — В. Б.), в поддержку которых Порта хочет взяться за оружие». Поэтому нам кажутся напрасными те выпады Петербурга в адрес Вены, утвердившего, что войну с Портой «цесарский двор ко вреду нашему и к пользе шведам учинил». Если у русского правительства и были какие-то подозрения на этот счет, то их следовало отнести не к австрийскому правительству, а его представителю в Константинополе.
