Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Тотчас после утверждения в Средней Азии ислама мусульмане стали пользоваться прежними торговыми путями. Из китайской истории мы знаем, что мусульманские караваны уже в VIII в. ходили через страну карлуков к верхнему Енисею, в страну киргизов; в мусульманской литературе также сохранились сведения о путях в эту страну, отчасти совпадающие со сведениями орхонских надписей; Саянский хребет носит одно и то же название — Кёгмен — в надписях и в мусульманском рассказе. Существуют также сведения о двух путях к Иртышу. Иртыш также упо-
11 Kuan-U-im Pusar, 37; Barthold, Sart; <наст. изд., т. II, ч. 2, стр. 527—529>.
12 Ср. замечание В. А. Иванова о деревнях в окрестностях Хамадана (Ivanov, Notes, p. 143).
Лекция III
49
минается в орхонских надписях, где говорится о нескольких походах туда восточнотурецких ханов, но ни надписи, ни китайские источники не сообщают сведений о живших на Иртыше турецких народностях; названия этих народностей впервые приводятся в мусульманской литературе. Больше всего арабы, конечно, интересовались путем в Китай; об этом пути и о живших вдоль его турецких народах в мусульманской литературе есть большое число сведений. О народах Монголии и о происходивших там событиях мусульманская литература домонгольского периода почти ничего не сообщает, хотя мы знаем из китайских источников, что уже в 924 г. в Монголии были мусульманские купцы 13. Крайним пределом сведений мусульманских авторов была страна киргизов; по их представлению, эта страна простиралась до Восточного океана.
Вообще сведения мусульман о Средней и Восточной Азии менее ясны и отчетливы, чем можно было бы ожидать по значительности мусульманской торговли и обширности мусульманской географической литературы; пользование этими сведениями представляет большие трудности, на которые часто не обращают внимания и потому приходят к неверным выводам. Больше всего трудностей представляет определение времени, к которому относятся отдельные известия. Как все отрасли арабской письменности, арабская географическая литература была по преимуществу книжной; по крайней мере до нас дошли не столько рассказы путешественников, которые бы описывали то, что видели сами, сколько сочинения, составленные на основании письменных источников. Часто один и тот же рассказ повторяется бесконечное число раз авторами, жившими в разное время, без оговорки, что этот рассказ относится не к тому времени, когда жил приводящий его автор, но ко времени за сто или больше лет до него. Иногда автор соединяет в одну картину сведения, собранные им самим и его современниками, со сведениями, заимствованными из книг, не делая никакой разницы между отдельными категориями сведений; читатель выносит ошибочное впечатление, что все, что сказано в такой книге, относится к одному времени, именно ко времени автора. Часто даже выдающиеся ученые без всякой надобности прибегали к рискованным предположениям, стараясь объяснить, каким образом автор такого-то времени мог высказать такое-то мнение, когда это мнение в действительности буквально выписывалось из составленной гораздо раньше книги. Еще недавно такое недоразумение произошло со словами писавшего в XIII в. географа Якута, где турки упоминались рядом с византийцами как враги мусульман, причинившие исламу много вреда. В сочинении, относящемся к XIII в., когда туркам уже принадлежало значительное место среди мусульманских народов, эти слова казались странными; чтобы объяснить их, в них видели указание на широкое распространение среди турок шиитства и других ересей. На самом деле слова Якута оказались буквально заимствованными
3 Вге18сппе1с1ег, Вевеагскез, уо1. I, р. 265.
4 В. В. Бартольд, т. V
50
Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии
из сочинения автора конца X в. Макдиси, который, вероятно, также взял их из письменного источника 14; следовательно, слова о вреде, принесенном турками исламу, были написаны в то время, когда, кроме турецкой гвардии халифов и других мусульманских властителей, еще не было турок-мусульман и турки, наравне с византийцами, были внешними врагами мусульманского мира, какими они вообще являются у авторов X в.
Если для каждого известия приходится ставить вопрос, к какому времени оно относится, то решение этого вопроса затрудняется почти полным отсутствием в мусульманской литературе сведений о происходивших в степи исторических событиях. Арабы мало интересовались войнами, происходившими между отдельными турецкими народностями, и заменой одного кочевого государства другим; без китайских, отчасти также греческих источников мы не имели бы о ходе этих событий никакого представления. По той же причине нам гораздо яснее события, происходившие на востоке, в пределах Монголии и Китайского Туркестана, чем события, происходившие в западной части среднеазиатских степей.
Только благодаря китайским источникам мы знаем, что государство турок-огузов было сменено в Монголии в 745 г. государством уйгуров. Главная ставка уйгурского кагана находилась также на Орхоне, приблизительно в той же местности, где впоследствии был построен монголами город Каракорум; около ставки уйгурского кагана, как показывают развалины, тоже возник город, притом гораздо более обширный, чем город монгольского периода 15. Уйгурское государство просуществовало около ста лет, до 840 г., когда было уничтожено нашествием с запада киргизов. Китайские же источники сообщают нам, что борьба между кочевниками сопровождалась переселением вытесненных из Монголии кочевников в пределы Китайского Туркестана, где они постепенно переходили к оседлости и к городской жизни. В восточной части этой области, несмотря на смену народов, сохранялись, по-видимому, традиции, установленные первыми турецкими поселенцами, басмылами. В орхонских надписях упоминается титул басмыльского владетеля идук кут, букв, 'священное счастье' или 'величие'; слово кут в турецком языке употреблялось, когда говорили о государе, в смысле европейского 'величества'. Тот же самый титул, в форме идикут, носил уйгурский владетель той же местности в XIII в.
