Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
4 Точное произношение этого слова остается спорным; уйгурский алфавит не различает звуков m и д, к и г; как чтение кудатку, принятое В. В. Радловым, так и чтение кутадгу, предложенное проф. В. Томсеном (Le Systeme, p. 245), опираются на лингвистические теории. Мухаммед-Хинду-шах пишет кутатгу и кутутку.
5 Ср. Аристов. Этнический состав, стр. 165, примечания и мою рецензию (ЗВОРАО, т. XI, стр. 348 и сл.; <см. выше, стр. 270». <Ср. наст, изд., т. II, ч. 2, стр. 289, прим. 177.)
6 Бартольд, Туркестан, ч. II, стр. 419; <наст. изд., т. I, стр» 456>.
7 На монетах, чеканившихся в XI в. в городах Восточного Туркестана, кроме арабских письмен встречаются и уйгурские; ср. А. Марков, Инвентарный каталог, стр. 192 и сл.
8 Бартольд, Туркестан, ч. II, стр. 332; (наст, изд., т. I, стр. 374;.
К вопросу об уйгурской литературе
367
положить, что и в турецком названии выражено то же самое понятие. Едва ли удачна попытка П. М. Мелиоранского сблизить турецкое прилагательное кудапгку с иранским княжеским титулом худапг, который в эпоху арабского завоевания носили владетели многих областей, теперь входящих в состав Русского Туркестана; на турецкой почве титул худапг, насколько известно, не встречается. Тогда же мною было высказано другое предположение, приведенное П. М. Мелиоранским в примечании к своей статье: слово куш, кроме первоначального значения ('счастье'), употребляется также для обозначения ханского достоинства, подобно нашему 'величество'; вследствие этого название Купгадгу билик, кроме буквального значения ('знание, дарующее счастье'), могло иметь еще другое: 'знание, образующее царей'. Это объяснение, которое и в глазах покойного П. М. Мелиоранского было «не лишено вероятности», кажется мне и теперь наиболее правдоподобным.
Уже после смерти П. М. Мелиоранского я случайно обратил внимание на свидетельство арабского историка XV в. Ибн Арабшаха, по которому термин кудапгку (или купгапгку) употреблялся в Средней Азии также для обозначения уйгурского письма. По словам Ибн Арабшаха 9, «Чингиз-хан велел остроумным людям своего племени и мудрецам своего царства сочинить письмо, которое бы служило для них предметом знания и знаменем (т. е. отличительным признаком). Они сочинили для него письмо монголов и при его помощи стали решать важнейшие дела; и дали ему (письму) название по имени его (Чингиз-хана) племени, чтобы этим указать на его превосходство; и употребили слово купгапгку, т. е. письмо кутатов, а это — племя того сокрушителя 10 (Чингиз-хана)». Ибн Араб-шах совершенно ошибочно сблизил слово купгапгку с названием племени,, из которого вышел Чингиз-хан (правильная форма этого названия кыят 11, а не кутат; искажение объясняется свойствами арабского алфавита); но в тожестве приведенного им названия уйгурского письма с первой частью заглавия Купгадгу билик едва ли может быть сомнение.
Этим новым фактом не опровергается приведенное выше объяснение термина купгадгу. Уйгурскому письму, по приказанию Чингиз-хана, обучались молодые люди из знати, в том числе сыновья самого государя 12;
9 Фйкихапг ал-хулафа1, I, 232. Сведения об уйгурском письме из другого сочинения Ибн Арабшаха (история Тимура ('Аджа'иб ал-макдурУ) были приведены еще-Лангле (Notice, pp. 586—588); но в этих сведениях термин купгадгу не упоминается. Слова Ибн Арабшаха о кутатпку были приведены еще в 1826 г. Я. Шмидтом (Wurdigung, S. 115) и впоследствии были предметом полемики между ним и Хаммер-Пург-шталем (Geschichte der Goldenen Horde, S. 192), но потом были забыты, и П. М. Мелио-ранский не воспользовался этим свидетельством для своей статьи.
10 В подлиннике рифмуются слова кутат и муфатт ('сокрушитель' — крайне-редкая причастная форма).
11 Рашид ад-дин, изд. Березина, I, пер., 89; II, пер., 51. Монгольское произношение, по мнению И. Н. Березина, — кыйот.
12 Бартольд, Туркестан, ч. II, стр. 416; <наст. изд., т. I, стр. 453>.
368
Статьи и рецензии
тем же письмом воспользовались для кодификации монгольского обычного права («Великой Ясы») и для составления «Золотой книги Чингиз-хана» — официальной хроники монгольских племен; обе книги хранились в ханской сокровищнице, и доступ к ним, кроме членов ханского рода, был открыт только некоторым вельможам, к которым из рода в род переходила почетная обязанность хранить «Золотую книгу»13. В государствах, основанных монголами, уйгурское письмо было по преимуществу «ханским» и в качестве такового продолжало употребляться, особенно в дипломатических документах, даже в то время, когда ни народ, ни ученые уже не знали его 14.
По словам Мухаммед-Хинду-шаха, в приказах, обращенных к монгольским и турецким «воинам и степнякам»15, употреблялось уйгурское письмо в силу принципа, чтобы каждый народ, входивший в состав населения, получал приказы на своем языке и мог понимать их без затруднения 16. Из этого можно бы заключить, что кочевникам Северной Персии еще в то время уйгурское письмо было более известно, чем арабское; но более вероятно, что за уйгурским письмом сохранялось такое значение только под влиянием традиции, унаследованной от прежних времен, независимо от реальных условий данной эпохи. Как в прочих монгольских государствах, так и в государстве Джалаиров наряду с персидскими чиновниками (катибами) были бахши 17 и битикчи18, т. е. составители документов, писавшихся на турецком языке уйгурскими буквами; приводится диплом 19 на звание «главного битикчи» (улуг битикчи); но все документы, помещенные в сборнике, написаны на персидском языке арабскими буквами.
