Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Несомненно, что Тимур везде оказывал особенное внимание мусульманскому духовенству и этим привлекал его на свою сторону; но и эта сторона деятельности Тимура значительно преувеличена нашим автором. Из слов его (стр. 473) можно бы заключить, что только при Тимуре имамы и сейиды были признаны первенствующим сословием; между тем в приказах Газан-хана, царствовавшего на 100 лет раньше Тимура, сейиды названы даже впереди членов ханского рода 21. Столь же несправедливо было бы полагать, что только при Тимуре «гражданское судопроизводство вполне слилось с духовным» (стр. 475). Известное прозвание Тимура Сахиб-кы-ран, т. е. 'обладатель счастливой звезды', г-н Каён читает Сахиб-Коран и переводит: «possesseur de Sainte-Ecriture» (стр. 470)!
Переустройство государства на религиозных началах, по мнению г-на Каёна, было связано с нарушением тюркских привилегий. Тимур, по словам нашего автора, в этом отношении действовал осторожно и, чтобы не оскорбить слишком усердных приверженцев ханского рода, устроил обряд своего торжественного восшествия на престол вне пределов чагатайского государства, в Балхе (стр. 469); на самом деле Балх уже давно принадлежал чагатайским ханам. Никакими фактами не подтверждаются слова г-на Каёна, что при Тимуре тюркское дворянство, лишенное земельной собственности, вернулось к кочевой жизни (стр. 476).
В военных предприятиях Тимура г-н Каён видит только ряд отдельных войн, более или менее случайных, без всяких обширных завоевательных планов (стр. 464—465); даже поход против Китая был предпринят
21 D'Ohsson, Histoire des Mongols, t. IV, p. 422.
L. Cahun, Introduction a I'histoire de I'Asie (1896)
249
не для завоевания этой страны, а только для защиты Туркестана от китайского нашествия (стр. 500). На каких основаниях Тимур мог предполагать подобный замысел со стороны богдыхана, об этом не говорится. На наш взгляд, идея всемирного владычества при Тимуре еще не была оставлена; только при сыне Тимура, Шахрухе, заботы о мирном развитии страны, о процветании науки и литературы окончательно получили преобладание и грандиозные завоевательные планы больше не возобновляются. Говоря о сношениях Шахруха с китайским императором (стр. 500), г-н Каён оставляет без внимания характерный факт, что богдыхан в своих письмах обращается к Шахруху, как к своему вассалу, и Шахрух, владевший почти такою же обширной империей, как его отец, не оскорблялся таким тоном и отвечал богдыхану самыми почтительными письмами и посольствами.
При Тимуре и Тимуридах внешняя культура Трансоксианы достигла высшей степени развития; везде восстановлялись прежние оросительные каналы и города, строились новые, возводились великолепные здания, принимались меры к развитию промышленности. В последнем г-н Каён видит желание подорвать «промышленную гегемонию» Китая (стр. 506); между тем описание Мавераннахра, которое мы находим у арабских географов X в., показывает, что уже тогда произьодство различных тканой, бумаги и т. п. достигло широкой степени развития и о «гегемонии» Китая в этом отношении уже тогда не могло быть речи.
В литературе времен Тимуридов г-н Каён видит признаки широкого развития тюркского национального чувства. По его словам, «люди трансокеанского возрождения» писали на чагатайском языке, а не на персидском, как прежде; отдельные тюркские писатели были и раньше, но «языком двора и языком ученых» был персидский язык, как видно из написанных по повелению монгольских ханов исторических сочинений Джувейни, Рашид ад-дина, Вассафа и др. (стр. 507—508). Между тем по повелению Тимура и Тимуридов также по-персидски были написаны исторические сочинения Шами, Шереф ад-дина Йезди, Хафиз-и Абру, Абд ар-Раззака Самарканди, и вообще персидский язык до новейших времен остался языком среднеазиатской исторической литературы.
Несмотря на это, тюркская литература времен Тимуридов представляет много характерного и даже заслуживала бы более подробного рассмотрения, чем то, которое мы находим в книге г-на Каёна. Связь со степными преданиями была порвана принятием ислама, и Бабур в своих «Записках» очень определенно вооружается против слепого повиновения завету предков; но столь же невозможно было слепое подражание мусульманским образцам; слишком еще было живо тюркское национальное чувство. Не увлекаясь риторическими красотами персидского слога, тюркские писатели 'вполне сознательно 22 стремились к простоте и ясности выраже-
22 Ср. слова Бабура, приведенные в Бабур-наме, пер. Лейдена — Эрскина, 392.
250
Статьи и рецензии
ний; в лице Бабура мы видим писателя, которому основательное мусульманское образование не мешало сохранить в своих произведениях простоту и безыскусственность тюркской разговорной речи. Уже один этот факт показывает, что тюрки не были неспособны к самостоятельной переработке культурных идей и что объяснение культурной отсталости Средней Азии следует искать в тех исторических условиях, на которые указывал еще Риттер; прочное развитие цивилизации невозможно в стране, которая в течение всей своей исторической жизни не переставала быть полом битвы самых различных народов. Г-н Каён не говорит ни слова о завоевании культурных государств Тимуридов полудикими узбеками; из его слов можно заключить, что упадок трансокеанской культуры был вызван только пресыщением: «В XVI столетии жертва была совершена; тюрк всецело отказался от духовной власти в пользу пира 23, от светской — в пользу султана. Независимые и непокорные люди удалились вместе с Бабуром искать счастья в Индию. . . В XV в. церковь еще не выступала прямо против искусств и веселой жизни; она позволяла тюркам строить, рисовать и напиваться до тех пор, пока они не убедились в суетности всего этого» (стр. 503—504). Как известно, удаление Бабура в Индию было вызвано именно успехами узбеков и вовсе не имело характера протеста против религиозного и политического деспотизма.
