Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
В противоположность этим бывшим рабам предводителями первых самостоятельных тюркских народов, завладевших мусульманскими зем-
14 Ср. d'Ohsson, Histoire des Mongols, t. I, p. 88.
15 Radioff, Die altturkischen Inschriften, S. 446; Thomsen, Inscriptions de VOrkhon, p. 114.
1в Табари, II, 1717-1718.
17 Бейхаки, изд. Морлея, 237.
Ь. Са/гип, 1п1гос1исИоп а 1'Ы81оЬге йе 1'А$1е (1896)
245
лями, были Сельджукиды и Караханиды. Как известно, те и другие приняли ислам еще до своего вступления на мусульманскую почву. Г-н Каён утверждает, что Сельджук получил от Саманида Мунтасира в удел город Дженд (в низовьях Сыр-Дарьи) и уже там принял ислам (стр. 171); между тем Дженд не принадлежал Саманидам даже в эпоху их наибольшего могущества, а Мунтасир, которому только на самое короткое время удавалось захватить в свои руки тот или другой город, не мог раздавать никаких земель. Караханид Илек, завоеватель Мавераннахра, у г-на Каёна назван язычником (стр. 174), хотя до нас дошли монеты с его мусульманскими именами.
Г-н Каён справедливо полагает, что во владениях Караханидов тюркские и китайские идеи сохраняли большую силу, чем в государстве Сельд-жукидов, всецело подчинившихся влиянию ислама и персидской культуры. Устройство сельджукского государства описывается по «Книге об управлении» (Сийасат-намё) знаменитого везира Низам ал-мулька, которой противополагается тюркское сочинение Кутадгу билик, составленное в Семиречье. Внимательное чтение Сийасат-наме показало бы г-ну Каёну, что взгляды главы персидской бюрократии далеко не всегда тожественны с взглядами его государя, особенно в последних главах, которые должны были быть переданы властителю только после смерти автора. Если везир настаивает на том, что женщинам не следует позволять вмешиваться в государственные дела, то это, вопреки мнению г-на Каёна (стр. 182), отнюдь не является признаком упадка положения тюркской женщины; очевидно, везир не привел бы в доказательство своей мысли «свидетельство Камбиза, Дария, Александра, Бузурджмихра (министра при Хосрое Ануширване), пророка и святых, Талмуда и раввинов», если бы в действительной жизни не было фактов противоположного свойства, что вполне подтверждается историей Сельджукидов. Содержание Кутадгу билик излагается по переводу Вамбери, который уже сам по себе очень сомнителен. Кроме того, вопрос о том, насколько на Кутадгу билик отразилось влияние персидских идей и персидской литературы, еще остается открытым, и уже теперь есть большие основания полагать, что это влияние окажется несравненно значительнее, чем полагали Вамбери и другие. Г-н Каён видит чисто китайское воззрение даже в сопоставлении «людей меча» и «людей пера» (стр. 186), столь часто встречающемся в мусульманской литературе.
При дальнейшем изложении истории тюрков г-н Каён прямо смешивает Сельджукидов с Караханидами, как видно из следующего места его книги (стр. 192): «Могила Меликшаха еще теперь пользуется уважением в Бухаре. После его смерти (1087 г.) ему наследовал Арслан-хан самаркандский, после смерти Арслан-хана — его сын Санджар». Последний из Караханидов, Осман, царствовавший в такое время, когда имя Чингиз-хана едва ли было известно кому-нибудь в Мавераннахре, назван «креатурой Чингиз-хана и одним из предводителей тюркско-национальной партии» (312-313).
Статьи и рецензии
Все легенды о предках Чингиз-хана и о детстве будущего завоевателя принимаются г-ном Каёном на веру. По свидетельству историка Джувейни, приведенному уже д'Оссоном, монголы до Чингиз-хана не имели письменности и сам Чингиз-хан только впоследствии заимствовал алфавит у уйгуров и велел обучать ему знатных юношей. У г-на Каёна (стр. 234) Чингиз-хан уже во время борьбы с кераитами не только переписывается со своими врагами, но даже издает, под видом писем, манифесты, предназначенные для всего народа. Разумеется, такое освещение событий дает читателю совершенно неверное представление об условиях быта в Монголии в эпоху Чингиз-хана.
Автор справедливо отвергает старое представление о монгольских завоеваниях как о «нашествии бесчисленных диких полчищ» или «бессознательном движении огромных волн народов» (стр. 279). Мы находим в его книге довольно верную картину гениальных стратегических планов Чингиз-хана и его сподвижников. С другой стороны, дела управления при Чингиз-хане еще не были приведены в такой порядок, как полагает г-н Каён; как известно, почта была введена у монголов только при сыне Чингиз-хана, Угэдэе; г-н Каён категорически утверждает, что во время похода Чингиз-хана на запад часть его канцелярии находилась с ним в Трансоксиане, часть — в Пекине; одним из «курьеров», поддерживавших сообщение между обеими канцеляриями, назван китаец Чан-чунь (стр. 314) — мирный отшельник, совершивший путешествие из Китая на запад по особому приглашению Чингиз-хана.
Борьба национальностей и религий в монгольской империи, объединившей самые различные культурные народы, несомненно представляет большой интерес; но для правильного понимания этой борьбы было необходимо изучить не только историю того времени, но и ход культурной жизни каждого народа в домонгольский период.
