Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
1 Ольдеибург, Очерки преподавания восточных языков, стр. 265.
2 По распределению материала, характеру изложения и т. п. книга вполне соответствует общераспространенному представлению о печатном университетском курсе.
Ь. Сакип, 1Шгос1исИоп а ГЫэШге а"е ГАэге (1896)
239
письменные источники и вообще произвел всю ту черную работу, относительно которой он не мог опираться на труды предшественников и без которой самые блестящие обобщения остаются только остроумными догадками.
Судя по заглавию, книга г-на Каёна представляет только начало другого сочинения, задуманного еще гораздо шире; но о плане этого сочинения автор в предисловии ничего не говорит, и остается невыясненным вопрос, каким образом обзор истории тюрков и монголов, посредников между китайской и мусульманской культурой 3, может служить введением в историю Азии.
В предисловии г-н Каён в кратких словах высказывает свой взгляд на историческую роль тюрков и монголов и на те причины, по которым эти даровитые народы, при своей превосходной военной организации, при довольно стройной системе управления и при полном уважении к знанию, не создали ничего в области культуры. «Все, что можно сделать саблей, тюрки и монголы сделали»; но пожать плоды своих побед им не удалось. При столкновении с культурными народами кочевники уже не были дикарями и, даже при продолжительном влиянии оседлой культуры, могли сохранить свою национальность; но в то же время они еще слишком были варварами для того, чтобы самим оказать влияние на покоренных и ассимилировать их себе. Сложная умственная работа, необходимая для переработки в национальном духе и для дальнейшего развития культурных идей, была не по силам кочевникам, воспитанным в духе строгой военной дисциплины и привыкшим только действовать, не рассуждая. Цивилизация действовала разлагающе на природные достоинства кочевников и в то же время не дала им ничего взамен утраченного; вместо более высоких сторон умственной культуры они восприняли только расслабляющий мистицизм, буддийский и мусульманский. Вместе с воинственным духом тюрки утратили также национальное самосознание в более высоком смысле, которое заменилось самым узким и фанатичным национализмом. Упадок степных доблестей ярче всего выражается в контрасте между всемирной империей Чингиз-хана и жалкими, проникнутыми духом деспотизма и религиозной нетерпимости ханствами Бухарским, Хивинским и Кокандским.
Соответственно этому взгляду на ход исторической жизни среднеазиатских народов г-н Каён разделяет свой труд на пять книг: 1) с древнейших времен до возникновения ислама; 2) от начала арабского завоевания до Чингиз-хана; 3) Чингиз-хан и его первые преемники; 4) эпоха монгольского владычества; 5) Тимур и торжество ислама. Собственно исторической части книги предпослан географический обзор Средней Азии, главным образом на основании рассказов новейших путешественников.
3 Так определяет их историческую роль сам г-н Каён.
240
Статьи и рецензии
Уже в этом географическом очерке, как во всей книге г-на Каёна, нас неприятно поражает пристрастие автора к этимологическим объяснениям личных, географических и этнографических названий. Более чем сомнительные догадки (большей частью принадлежащие Вамбери) везде приводятся в качестве несомненной истины; столь же категорическим тоном высказываются еще более сомнительные толкования самого г-на Каёна. Ограничимся приведением нескольких наиболее ярких примеров. Слова кипчак и Коби (== Гоби), по мнению г-на Каёна (стр. 15) происходят от общего тюрко-монгольского корня, означающего 'пустоту', 'пространство'; на основании этого автор дальше (стр. 41—42) утвер ждает, что слово кипчак первоначально было названием страны и только впоследствии получило этнографическое значение. Упоминаемый в ор хонских надписях загадочный народ пар-пурым (или апар-апурым) г-н Каён (стр. 105) отожествляет с хорасанцами, так как в армянских ис точниках страна, где был основан город Нишапур, носит название А пар. На основании этимологических догадок Чингиз-хан оказывается родствен ником Сельджукидов (стр. 204). Иногда этимологические толкования обли чают недостаточность лингвистических познаний автора. О слове ала говорится (стр. 159): «Алп, улуп на древнетюркском наречии, впоследствии улуг, олуг, означает 'великий'»; вследствие этого имя султана Алп-Ар-слана переводится «Grand Lion» (стр. 178). Так же неудачны объяснения других сельджукских имен (на стр. 171 и дальше имена Тогрул и Чакыр, на самом деле бывшие названиями птиц, переводятся: «le Pourfendeur» и «l'Etincelle, ou Г К clair»). Известный титул Тимура и Тимуридов — гурган (зять) у г-на Каёна (стр. 444) обращается в название рода Keurekene; этому слову приписывается значение «le Bel», и оно сближается с названием племени курыкан, упомянутого в орхонских надписях.
Мы вынуждены отметить еще другой прием, к которому почти столь же часто прибегает г-н Каён и который на читателя, несколько зна комого с источниками по истории Средней Азии, производит еще менее приятное впечатление. Автор далеко не всегда отделяет то, что было па самом деле, от того, что по его расчету должно было быть; несколько раз приводятся фактические известия . (без всяких оговорок), которых мы тщетно стали бы искать в каких бы то ни было источниках. Так, мы узнаем от г-на Каёна, что среди народа найманов были последователи трех вер — христианства, буддизма и «манихейской формы старой национальной религии» (?) — и что борьба между найманами и кераитами иногда принимала религиозный характер (стр. 227); что Кучлук 4 был гонителем не только мусульман, но и христиан и, приказав распять муфтия «перед кашгарскрй мечетью» 5, в то лее время велел повесить христианского епи-
