Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
236
коркуд
В статье о старотурецкой поэме Китаб-и Деде Коркут я между прочим высказал предположение о тожестве героя поэмы с киргизским 1 святым Хорхутом, гробница которого находится на низовьях Сыр-Дарьи, где в X в. была столица огузов 2. Уже после напечатания статьи я узнал, что у туркмен, прямых потомков средневековых огузов 3, до сих пор сохраняется предание о Коркуде; сличение этого предания с киргизским преданием о Хорхуте не оставляет никакого сомнения в тожестве обеих личностей.
Сообщением туркменского предания я обязан любезности А. Г. Ту-манского. Позволю себе привести отрывок из его письма: «Имя Коркуда даже и до сих пор живет среди туркмен, о чем может свидетельствовать поговорка, записанная мною от одного эрсаринского муллы: ч*ил>з$^» 1*31э („не рой могилы Коркуду"), смысл которой станет понятен,
если принять во внимание, что, по народной легенде, Коркуд является богатырем, который не мог долгое время найти себе могилу, а потому и рыть таковую для него бесполезно».
Для сравнения приведем киргизское предание, слышанное в степи В. В. Вельяминовым-Зерновым 4:
«Хорхут был ростом в 2 сажени (в полуразвалившемся памятнике его, над тем местом, где он положен, сделан действительно глиняный гроб в 2 сажени, и, так как весь гроб по величине своей не мог поместиться внутри памятника, то часть его оставлена наружи за стеной). Жил он прежде
1 <3десь и далее в этой статье под «киргизами» имеются в виду казахи.)
2 Китаб-и Деде Коркут, изд. Бартольда, I, 204; <теперь опубликован полный перевод этого эпического сказания, завершенный В. В. Бартольдом в мае 1922 г. — Китаб-и Деде Коркут, пер. Бартольда, изд. 2; там же, стр. 6—8 (предисловие В. М. Жирмунского — А. Н. Кононова) см. о рукописях, изданиях текста и переводах поэмы. Анализ казахской легенды о святом Хорхуте, сведения о его гробнице в низовьях Сыр-Дарьи, сопоставление казахской легенды и огузского эпоса см.: Жирмунский, Следы огузов', его же, Огузский героический эпос, стр. 158—174.>
3 Любопытно, что еще теперь многие туркмены называют предком своего народа Уз-хана, т. е. Огуз-хана (см. М. Галкин, Материалы, стр. 5). Переход слова огуз в уз, как известно, прямо вытекает из законов тюркской фонетики; в русских и византийских летописях огузы называются узами.
4 Памятник в Башкирии, стр. 283.
Коркуд
237
на одном краю света и раз ночью увидел во сне, что несколько человек роют там могилу. „Для кого вы роете?" — спросил аулия. „Для святого Хорхута", — отвечали работники. Встревоженный Хорхут, желая избежать грозившей смерти, на другой же день переехал жить на второй край света. Тут он увидал тот же сон. Опять с рассветом пустился он в дорогу. Таким образом аулия, преследуемый видением, обошел все четыре угла мира. С отчаяния, не зная куда деться, решил он переселиться в центр земли. Как было задумано, так и сделано. Центром оказался берег реки Сыра, именно в том месте, где теперь лежит тело Хорхута. Но перекочевкой на Сыр не кончились похождения знаменитого святоши. На средине земли ему опять приснилось то же самое. Аулия задумал тогда перехитрить судьбу. Рассудив, что па суше ему нет нигде спасения, он перебрался жить на воду, разостлал свой курне (одеяло) по Сыру, и на нем поместился. Тут он сидел 100 лет, постоянно играя на домбре (балалайке); наконец умер. Набожные мусульмане взяли его тело и похоронили».
Едва ли может быть сомнение в том, что туркменское и киргизское предания имеют один общий источник и что культ Хорхута перешел к киргизам от прежних обитателей низовьев Сыр-Дарьи.
238
Leon Cahun, Introduction a l'histoire de l'Asie. Turcs et Mongols des origines a 1405
Paris, 1896
Nous en sommes bien loin de pouvoir ecrire l'histoire de l'Orient musulman.
Houtsma, RTHS, t. I, p. VI.
Со времени давно устаревшего труда Дегиня не было попытки дать полный обзор истории тюркских и монгольских народов; книга г-на Каёна имеет целью пополнить этот пробел. В рецензиях на этот труд, появившихся во французских журналах, между прочим, указывалось на то, что автор в течение пяти лет читал курс истории Средней Азии в Сорбонне и таким образом был вполне подготовлен к своей работе. О курсе г-на Каёна говорилось и в «Журнале Министерства народного просвещения» 1, в статье С. Ф. Ольденбурга, из которой видно, что в 1893/94 учебном году г-н Каён читал своим слушателям курс истории и географии Средней Азии начиная с XIII в. н. э.; вероятно, в другие года его курс касался также более ранних периодов. Автор не говорит о том, в каком отношении находится его книга к лекциям, читанным им в Сорбонне 2; но во всяком случае мы по ней можем составить себе некоторое представление об этом курсе, имеющем для нас большой интерес: сколько нам известно, г-н Каён — единственный из западноевропейских профессоров, признавший возможным читать общий курс истории Средней Азии. К вопросу о значении книги г-на Каёна в этом отношении мы позволим себе вернуться в конце нашей рецензии.
Уже первые страницы книги заставляют нас признать в авторе выдающиеся достоинства лектора и преподавателя. С замечательным литературным талантом он соединяет умение схватывать характерные черты и посредством нескольких фактов дать характеристику целого народа или эпохи. Перед нами рисуется живая и увлекательная картина истории среднеазиатских кочевников; остается вопрос, насколько эта картина верна действительности, другими словами, насколько автор исследовал
