Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Разумеется, характер проявления этой власти должен был постепенно изменяться. «Зеленый дом», построенный в Дамаске Му'авией и
21 Snouck-Hurgronje, Der Mahdi, S. 11 (отд. оттиск). <Приписка на полях экз. В. В. Бартольда: «Ср. о роли Суфьянида Ибнал-Факих, 258. Об ожидании его еще при Мерванидах, Табари, III, 53, 14».>
22 Мас'уди, Танбйх 335 и сл. Об османитах ср. еще Goldziher, Muhamme danische Studien, Т. II, S. 119 sq.
23 Любопытно, что уже шах Аббас Великий обратил внимание на сходство христианских легенд с мусульманскими; Пьетро делла Балле в 1618 г. в личной беседе с шахом должен был опровергать его мнение, что Али, св. Георгий и испанский Сан-Яго — одно и то же лицо (пользуемся французским изданием 1745 г., Voyages, t. III p. 345).
24
Халиф и султан
украшенный его преемниками, уже не походил на простое жилище мединских халифов; патриархальная простота царствования Омара I, когда «эмир правоверных» с кнутом за спиной ходил днем по базару, ночью по пустынным улицам Медины и собственноручно расправлялся с виновными24, должна была уступить место иным порядкам. Предание впоследствии старалось связать эту перемену с определенной личностью; кроме известного рассказа о Му'авии, будто бы называвшем себя «первым ца-ре-л!» (мелик) 25 в исламе, есть также известие, что царской пышностью впервые окружил себя Валид I 26, но ясно, что этот процесс должен был совершаться постепенно. Предание даже не дает нам ответа на вопрос, когда и как совершилась наиболее существенная перемена, определившая собой дальнейший ход эволюции: когда представление о «заместителе посланника божьего» как главы общины верующих уступило место представлению о «заместителе бога на земле».
Это новое толкование слова халиф, совершенно чуждое первоначальному исламу, постепенно должно было сделать халифа преемником языческих и христианских государей божьею милостью. Когда и при каких условиях совершилась эта перемена, отразилось ли на этом влияние Византии, остается невыясненным; можно только сказать, что титул «халиф бога» вошел в употребление еще при Омейядах. Приводится стих омейядского поэта Фераздака27, в котором «халифом бога» назван предшественник Омара IJ, халиф Сулейман (715—717). О халифе Хи-шаме (724—743) рассказывают анекдот, как один из льстецов обратился к нему с вопросом: «Кто тебе более дорог: твой заместитель или твой посланник?» — и, когда халиф ответил: «Заместитель», вывел отсюда заключение, что халиф у бога стоит выше, чем пророк28. Если правильно прочитана надпись на одной из медных монет византийско-араб-ского типа29', то приходится признать, что «халифом бога» называл, себя уже отец Валида, Сулеймана и Хишама — Абд ал-Мелик, притом еще до произведенной им монетной реформы, т. е. еще в VII в. н. э. Однако характер монетной реформы Абд ал-Мелика, когда на золотых и серебряных монетах стали помещать только изречения религиозного характера, без всяких попыток ставить рядом с именами Аллаха и Му-
24 «Кнут Омара» впоследствии подвергся такой же идеализации, как дубинка Петра Великого, и даже современным немецким ориенталистом было высказано мнение: «Es ist den Muslims nie wieder so gut, so glanzend ergangen wie unter der Peitsche Omar's» (Sachau, Uber den zweiten Chalifen Omar, S. 299).
25 Первым царем (гсрштос ?aotXeo?) называет его и византиец Феофан (I, 544).
26 Wellhausen, Das Arabische Reich, S. 140.
27 У Маверди, Адаб, 7.
28 Динавери, 346. У Табари (II, 1199) подобный же анекдот рассказан о Валиде-Ср. также рассказ того же историка (I, 2748 и сл.) о протесте Омара I против титула «халиф бога».
а» Тизенгаузен, Монеты восточного халифата, стр. 275 (№ 2681); Lavoix, Са-talogue des monnaies, I, р. 25 (№ 83).
Халиф и султан,. 2
25
хаммсда имя халифа, ясно показывает, что правители еще не решались перенести понятие о «халифе бога» из области придворной лести и риторических приветствий в область права30. Аббасиды действовали в этом отношении более решительно, и при Мамуне (813—833), впервые после монетной реформы Абд ал-Мелика, государь стал называть себя на монетах «заместителем бога».
Еще важнее по своим последствиям был тот факт, что падение Омейядов (750 г.) навсегда положило конец политическому единству мусульманского мира. Не только Испания, где утвердил свою власть бежавший из Сирии омейядский царевич, но и Марокко с западной частью Алжира остались вне пределов аббасидского халифата. Аббасиды, однако, кроме размеров своего государства, имели перед своими противниками еще то преимущество, что под их властью остались священные города ислама и что под главенством их самих или назначенных ими лиц совершались обряды паломничества. Обаяние Мекки и Медины среди суннитов и шиитов было еще так велико, что правители, не владевшие этими городами, не решались называть себя «эмирами правоверных» и «халифами», хотя и не признавали таковыми Аббаоидов. Главу испанских Омейядов называли «сыном (потомком) халифов», главу шиитских Идрисидов в Марокко — «сыном (потомком) посланника божьего». Одни хариджиты не стеснялись такими соображениями, и глава династии Рустемидов, владевших западной частью Алжира, называл себя «халифом» — конечно, только в смысле заместителя пророка как главы общины верующих 31.
