Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
1 Напр., А. Кремером в его С и Itu г geschickte, Bd I, S. 141.
2 Об этом Медников, Палестина, т. I, стр. 667 и сл., со ссылкой на de Vogue, Le temple de Jerusalem, p. 85, van Berchem, Inscriptions arabes de Syrie, pp. 8—11. Арабский текст надписи приведен у Вогюэ.
2 В. В. Бартольд, том VI
18
Халиф и султан
мышленными или искаженными известиями. Перед беспристрастной европейской наукой была благодарная задача: выделить среди массы исторического материала об омейядской эпохе те известия, на которые, очевидно, не успели наложить свою руку Аббасиды и их сторонники и которые рисуют эту эпоху в несколько ином свете, чем она вообще изображается в мусульманской исторической литературе. На этот путь в последнее время вступили некоторые ученые, как Вельхаузен3 и Ламменс4, притом с полным успехом; но все-таки исторической критике в этом отношении еще предстоит обширное поприще.
Еще менее сделано до сих пор исторической критикой для выяснения дальнейшего развития идеи верховной власти в мусульманском мире, когда был восстановлен и получил новый смысл титул домусульманских властителей Персии — шаханшах (щарь царей'), когда светская власть перешла от арабских халифов к государям персидского и турецкого происхождения, когда эти чисто светские правители стали называть себя «тенью бога в мирах» и впоследствии присвоили себе также титул «заместителей (халифов) бога на земле», первоначально принадлежавший представителям духовной власти. Около десяти лет тому назад я имел возможность в небольшой статье коснуться некоторых из этих вопросов5; постараюсь теперь более подробно обосновать высказанные там положения и внести в них необходимые дополнения и поправки.
1
После смерти Мухаммеда, «печати пророков» (Коран, ХХХШ, 40), в его общине уже не могло быть человека, в котором видели бы непосредственного выразителя божьей воли; в этом смысле теократический принцип был похоронен в мусульманском мире еще в 632 г. вместе с Мухаммедом6. Если еще при жизни Мухаммеда «вдохновенный пророк уступил место политику и главе воинствующей религиозной общины» 7, то все же применение к Мухаммеду светских титулов мелика (царя) или эмира (военного предводителя) казалось богохульством8; на «заместителя» пророка перешли только обязанности главы общины, но не обязанности вероучителя, в котором после Мухаммеда уже не было нужды. Как глава общины он был не только эмиром (военным начальником), но и имамом (руководителем богослужения) для своих единоверцев; но никто, обращаясь к халифу (заместителю) пророка, не назвал бы
8 Das Arabische Reich. 4 MoKawia*
6 Бартольд, Теократическая идея; <см. ниже, стр. 303—319>.
• Lammens, Mo'awia, р. 193.
7 Шмидт, Очерки истории ислама, стр. 40.
* Ср. рассказанный у Дози (Essai, р. 97) анекдот об Абу Суфьяне, отце Му'авии; арабский текст у Табари, I, 1633, 13.
Халиф и султан. 1
19
его имамом, редко даже называли его «халифом посланника божьего»; для всех он был прежде всего «эмиром правоверных» 9. Этот титул употребляли подданные, когда обращались к своему государю или говорили о нем; этот же титул получил известность в иностранных государствах 10.
Не прошло, однако, и четверти века после смерти Мухаммеда, как среди его приверженцев, при третьем его преемнике, раздался призыв к оружию во имя предписаний веры, против главы общины. При несложности учения Мухаммеда и при низкой степени культуры его приверженцев поводом для раздоров не могли быть, как в Византии, споры о догматах веры. Вельхаузену, по-видимому, удалось доказать, что главной причиной первой междоусобной войны в мусульманском мире было столкновение между интересами государства и интересами частных лиц в вопросе об управлении завоеванными землями и распределении добычи. Чем больше расширялись пределы государства, тем более становилось необходимым спасти покоренное население от грабежей завоевателей и сохранить благосостояние завоеванных областей, чтобы они продолжали приносить доход государственной казне. Есть известие, что уже Омар I оказался вынужденным порвать с традициями, установленными Мухаммедом и Абу Бекром, и сознавал это, хотя и выражал надежду впоследствии вернуться к практике своих предшественников11. Осман продолжал политику Омара, не обладая его энергией и авторитетом; он справедливо возражал своим противникам, что они при нем предъявляют такие притязания, на которые никогда не решились бы при Омаре12.
9 Есть известие, что Абу Бекр называл себя только халифом посланника божьего и что титул «эмира правоверных» впервые принял Омар. Считалось, что «халифом посланника божьего» был только первый после Мухаммеда глава общины, второй был уже «халифом халифа» и т. д.; чтобы не было надобности повторять бесконечное число раз слово халиф, Омар и придумал более краткий титул (Табари, I, 2748). Если у Та-бари приводится текст документа времени Абу Бекра (вопрос о подлинности таких документов, конечно, приходится оставить открытым), государь там, действительног называется только «халифом посланника божьего» (напр., Табари, I, 1881, 14; 1987,10); в документах времени Омара уже употребляется титул «эмир правоверных» (там же, 2662, 5). Отвлеченного слова от эмира образовано не было; говорится только о «халифате» того или другого «эмира правоверных» или о «днях» его, если автор затруднялся признать его халифом. Табари говорит о «халифате» всех «эмиров правоверных» без различия — четырех первых, Омейядов и Аббасидов; шиитский автор Я*куби — о халифате Али и его сына Хасана и о «днях» всех остальных; Мае'уди — о халифате Абу Бекра, Омара, Османа, Али, Хасана, Омара II и Аббасидов и о «днях» Омейядов (кроме Омара II). <На полях экз. В. В. Бартольда в этом месте приписка: «у Бируни «Acap>, рук. Аз. муз. *505) халифы, цари из Омейядов и имамы из Аббасидов (лл. 486—506)». >
