Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Эпоха Омейядов по новейшим исследованиям
535
тересах престола и династии; вновь орошенные земли считались частной собственностью халифа и Омейядов. При Хишаме несколько раз раздавался призыв к восстанию против правительства во имя Корана и сунны; мятежники обещали мусульманам полное равенство и свободу от податей, кроме налога в пользу бедных, иноверцам — освобождение от притеснений и всяких платежей, не предусмотренных первоначальными договорами между завоевателями и покоренными. Из двух групп арабских племен: кельбитов, представителей оседлости и культуры, и кайситов, представителей бедуинских традиций, — халиф по своим взглядам я стремлениям более примыкал к первой; но усиление мятежных движений вынудило его в конце его царствования сблизиться с кайситами, как главными представителями военной мощи арабского народа. Преемник Хишама Валид II, еще более тесно примкнувший к кайситам, после недолгого царствования (743—744) был низложен и убит мятежниками, во главе которых стоял другой представитель династии, Йезид III. В противоположность Хишаму, Валид II вел образ жизни, не соответствовавший требованиям ислама, чем дал лишнее оружие в руки мятежникам, хотя он не доходил до того открытого издевательства над религией, которое приписывает ему предание. В документах его царствования встречаются обычные религиозные формулы; своих убийц халиф, подобно Осману, встретил с Кораном в руках и обагрил своей кровью страницы священной книги. Йезид III гордился своим происхождением: кроме 'Омейядов, от персидских царей, римских кесарей и турецких каганов; тем не менее он не только встал во главе движения во имя Корана и -сунны, но после вступления на престол заявил о своей готовности отказаться ради восстановления патриархальных нравов страны от всяких культурных предприятий, обещая не воздвигать построек и не проводить каналов; право халифа на повиновение подданных было обусловлено соблюдением предписаний Корана и сунны. Свое царствование Йезид Ш начал отменой прибавок к жалованью войска, введенных при Ва-лиде II; данное Йезиду прозвание Накис ('Умеяынитель') показывает, что эта мера лишила халифа всякой тени популярности, которую могла доставить ему его правительственная программа, и, вероятно, содействовала победе Мервана II, мстившего за убийство Валида. Мерван II (744—750), последний представитель династии, в противоположность всем своим предшественникам, был прирожденным воином и полководцем, даже реформатором военного дела; как государь он всецело опирался на кайситов, вследствие чего против правительства объединились арабы-кельбиты, инородцы и иноверцы, так как с представлением о кай-ситах было связано представление о хищнической эксплуатации арабским военным элементом всего мирного населения. Последствием объединения оппозиционных элементов были успех восстания, по-прежнему происходившего во имя Корана и сунны, падение династии Омейядов л переход власти к Аббасидам, как родственникам пророка и предста-
536
Статьи и рецензии
вителям его традиций. В программной речи, произнесенной в 749 г. в Куфе, Аббасиды заявили, что этот город (бывший при Омейядах сосредоточением оппозиции) теперь становится опорой правительства; в действительности, уже при втором аббасидском халифе, Мансуре (754— 775), произошел разрыв между династией и представителями Корана и сунны, причем против правительства, чего не случалось при Омейядах, объединились обе ветви религиозной оппозиции: мединская и куфская. Тогда же Мансур заявил, что между ним и Куфой навсегда уничтожена всякая связь. Государственная жизнь продолжала развиваться, вопреки мнению Ламменса, в том же направлении, как при Омейядах, с постепенным превращением религиозной общины в деспотическую державу. Мансур в своей строительной деятельности (им была создана новая столица — Багдад) и в заботах о пополнении казны подражал халифу Хи-шаму; со времени следующего халифа, Махди (775—785), Аббасиды, в противоположность Омейядам, и в своем внешнем образе жизни стали окружать себя царской пышностью.
537
ОРИЕНТИРОВКА ПЕРВЫХ МУСУЛЬМАНСКИХ МЕЧЕТЕЙ
При изучении начальной истории ислама в настоящее время приходится ставить ряд вопросов, которых не было для ученых прежних поколений. Исторической критикой разрушено преяшее представление об' исламе как религии, возникшей в отличие от почти всех других при полном свете истории. Исследователь ислама находится в лучших условиях, чем исследователь христианства, в том отношении, что священное писание мусульман составлено из текстов, несомненно объявленных самим Мухаммедом, как полученное им от бога откровение, и дающих достоверный материал для изучения и его личности, и некоторых фактов его жизни; с другой стороны, дошедшее до нас жизнеописание Мухаммеда отделено от времени его жизни гораздо более значительным промежутком, чем евангельские тексты от времени жизни Иисуса. Древнейшие евангельские тексты восходят если не к современникам Иисуса, то к представителям следующего поколения, имевшим возможность в молодости видеть современников Учителя; независимо от Евангелия мы имеем несомненно подлинные послания ап. Павла, хорошо знавшего людей, близко стоявших к основателю христианства. Между тем, до нас не дошло ни одной строки от лиц, видевших сподвижников Мухаммеда. Критическое изучение мусульманского предания все более приводит исследователей к убеждению, что для составителей жизнеописания пророка тексты Корана, имеющие биографическое значение, были столь же темны, как для нас, и вызывали произвольные и разноречивые толкования, в зависимости от семейных традиций, религиозных и политических тенденций.
