Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
155 Такое мнение проводит в своем труде хивинский хан Абулгази (1643—1663); ср. Абулгази, Родословная тюрок, изд. Демезона, I, 276. Абулгази, конечно, не подозревал, что повторяет слова своего английского современника Хоббса.
156 Жан-Жак Руссо считал слова «гражданин» и «отечество» утратившими после античных времен всякий смысл и требовал их исключения из новых языков (Emile, изд. 1848 г., стр. 10).
157 Ломакин, Обычное право туркмен, стр. 55 и сл.
158 Дон-Карлос, последняя сцена III действия:
Dann, Sire, wenn Sie zum glucklichsten der Welt Ihr eignes Konigreich gemacht — dann ist Es Ihre Pflicht, die Welt zu unterwerfen.
169 родословная тюрок, изд. Демезона, I, 257 и сл.
Халиф и султан. 5
51
Таким образом, положение каждого мусульманского государя среди других определялось степенью его фактического могущества и характером его правления, особенно его отношением к религии. Первое было столь же важно, как второе; князья Мекки владели священным городом и считались прямыми потомками пророка (через его внука Хасана), но мусульманский мир не мог бы признать этих ничтожных владетелей «халифами» или «султанами ислама». С другой стороны, для могущественных султанов было чрезвычайно важно добиться признания своей власти в Мекке или, по крайней мере, принять в воздвигаемых там сооружениях и в выполнении обрядов паломничества такое участие, которое соответствовало бы блеску их державы. Понятно, что все попытки в этом направлении встречали упорное сопротивление со стороны египетского султана, ревниво оберегавшего свои права «служителя обоих священных городов» {осадим ал-харамайн).
Попытки монгольских султанов добиться признания своей власти в Мекке начались почти тотчас же после принятия монголами ислама. В 1316 г., в последний год царствования Улджэйту 160, монголами из Басры был послан небольшой отряд (4000 всадников) на Мекку, но этот поход не достиг цели: часть воинов покинула своего предводителя под влиянием известия о смерти султана, остальные были разбиты в степи бедуинами. В 1318 г. в Мекке произошел переворот, причем мятежниками имя египетского султана было исключено из хутбы и заменено именем монгольского хана Абу Са'ида; но и это движение легко было подавлено египтянами 161. В следующие годы отношения между монголами и Египтом улучшились; эмир Чобан, опекун малолетнего Абу Са'ида 162', на свои средства снабдил Мекку новым водопроводом, построил в Медине медресе и в том же городе начал строить для себя мавзолейт. Тимур, считавший себя наследником монгольских хапов, в то же время придавал большое значение сношениям с Меккой; выходец из Мекки, сейид (потомок пророка) Береке, принес Тимуру в 1370 г., как представитель священных городов, барабан и знамя; Тимур с благоговением принял этот дар; Береке, оставшийся в государстве Тимура, до конца жизни пользовался там большим почетом, и впоследствии его прах был перенесен в Самарканд, в тот же мавзолей, где похоронены Тимур и его потомки. Своими военными успехами в Передней Азии Тимур также воспользовался для того, чтобы установить тесную связь между своим государством и Меккой; в 1405 г. наиболее блестящий караваи паломников был прислан сыном Тимура из Багдада 164. Шахрух упорно доба-
1в0 См. о нем Бартольд, «Мир ислама», т. I, стр. 89 и сл.
161 Weil, Geschichte des Abbasidenchalifats in Egypten, Bd I, S. 313 sq.
162 Ср. Бартольд, «Мир ислама», т. I, стр. 104.
юз Weil, Geschichte des Abbasidenchalifats in Egypten, Bd I, S. 322. 164 Так у ал-Фаси (Wustenfeld, Die Chroniken, Bd II, S. 289). Вероятно, речь идет о Мираншахе, находившемся тогда в Багдаде со своим сыном Абу Бекром.
4*
52
Халиф и султан
вался от египетского султана разрешения прислать в Мекку дары и покрывало для Ка'бы; послы встречали в Египте такой суровый прием, что в 848/1444 г., когда было решено возобновить попытку, никто не соглашался добровольно взять на себя это поручение, так что пришлось прибегнуть к жребию 165. Против ожидания, египетский султан на этот раз удовлетворил просьбу Шахруха, и Ка*ба была покрыта тканью, приготовленной в Йезде; таким образом, по замечанию историка Абд ар-Раззака Самарканди, Шахруху удалось выполнить «великое дело», какое выпадало на долю немногим из прежних султанов.
С Меккой старались связать свое имя также враги и соперники Шахруха. Исключением не была даже династия Кара-Коюнлу, или туркмен Черного барана (получившая такое название по изображению на ее знаменах), к которой на короткое время перешло господство в Передней Азии и которую мусульманские писатели обвиняют в совершенно исключительном для того времени безбожии. Против Кара-Юсуфа, современника Тимура и Шахруха, в 821/1418 г. в Египте была объявлена священная война 166; его сыновья, по словам египтян, все были безбожниками167; из них Мухаммед, более 20 лет (814/1411—836/1432-33) владевший бывшей столицей Аббасидов, Багдадом, будто бы перешел в христианство, привлек многих жителей на свою сторону и преследовал уле-мов; его брат Искендер также был христианином, только менее фанатичным; третий брат, Испахан, был вольнодумцем168; даже Джехан-шах (1437—1467), который из всех сыновей Кара-Юсуфа достиг наибольшего могущества, строитель великолепной мечети в Тебризе, был, по словам Даулетшаха169, «самым нечестивым из всех царей эпохи ислама»: он презирал ислам и не останавливался ни перед каким развратным поступком. И все-таки тот самый владетель Багдада Мухаммед ибн Кара-Юсуф, который впоследствии будто бы отрекся от ислама, в 816/1413-14 г. отправил караван паломников в Мекку, и в этом году в священном городе при чтении хутбы были названы имена Кара-Юсуфа и его сына 170.
