Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
145 Абд ар-Раззак, пер. Катрмера, 83.
146 Там же, 104.
147 Ср. текст письма китайскому императору у Blochet, Introduction, p. 249 sq.; слова об отмене законов Чингиз-хана на стр. 251: ^SU. ^JUa.
148 Оксфорд, рук. Elliot 422, л. 4356: о>у ?$ьл cX*jU.«j $ -^U-* J>^io
149 Weil, Geschichte des Abbasidenchalifats in Egypten, Bd II, S. 201 sq. Османский султан Мурад II (1421—1451) надел присланную Шахрухом одежду и на упреки египетского султана ответил, что сделал это только в шутку, в кругу друзей (ibid.).
160 рук> Щ Б Дорн 290, л. 3236.
Халиф и султан. 5
49
знамена ислама и укрепи столпы неоспоримого шариата посредством сохранения державы величайшего султана, справедливейшего хакана15', великодушнейшего владыки вый народов, господина султанов арабских и персидских, тени бога на земле, повелителя воды и суши, распространителя устоев спокойствия и безопасности, возвышающего знамена справедливости и благодеяния, охраняющего области божьи, дающего помощь рабам божьим, того, кому дана помощь от неба, кому дана победа над врагами, кем поддерживается правда, земной мир и вера, Шахрух-Баха-дур-хана; да сделает бог, которому слава, вечным его царство и султанство в халифате над землей и да увеличит для населяющих мир его доброту и благодеяния».
После смерти Шахруха среди потомков Тимура больше уже не было правителя, который мог бы предъявлять такие притязания; владения династии после Шахруха значительно сократились, причем и эти владения обыкновенно были разделены между несколькими правителями. Были, однако, и среди этих правителей лица, пользовавшиеся некотором известностью как защитники ислама и шариата, покровители наук и искусств и в глазах своих приверженцев остававшиеся «халифами». Таков был султан Хусейн, владевший в конце XV в. Хорасаном и соседними областями (ум. в 911/1505 г.); по словам среднеазиатского автора Ва-сифи 152, даже враг Тимуридов Шейбани, основатель узбецкого государства, находил, что со времени пророка не было на земле более благочестивого, добродетельного и разумного царя, чем султан Хусейн. Современник Хусейна Даулетшах, автор истории персидской поэзии, говорит о своем государе, что им «был украшен престол халифата» 153.
Шейбани (ум. в 916/1510 г.) после своих побед в Средней Азии и Персии также стал называть себя на своих монетах «имамом эпохи, халифом всемилосердого» (0<^>.у\ ?Ы).И впоследствии историки находили возможным давать титул халифа сколько-нибудь могущественным мусульманским правителям, хотя бы они владели только небольшой частью мусульманского мира и ие имели никакого отношения к священным городам; так, историк Махмуд иби Вели в половине XVII в. называл «халифом всемилосердого» современного ему бухарского хана Надир-Мухаммеда 154.
С понятием о государстве в нашем смысле, о государственном и международном праве такое представление о «халифате» было столь же несовместимо, как прежнее представление о мусульманском мире как целом, во главе которого стоит аббасидский халиф. И в мусульманском
151 Арабская транскрипция турецкого титула каган (ср. хазарских «каганов» русских летописей).
152 Васифи, л. 303а.-
153 Даулетшах, изд. Брауна, 458.
154 Бартольд, Отчет о командировке в Туркестан (1902 г.), стр. 256. 4 В. В. Бартольд, том VI
50
Халиф и султан
мире, как в Западной Европе, мы встречаем теорию о государстве как обществе, основанном на договоре, по которому все члены общества ради общего блага отказались от своей воли в пользу одного лица 155; но такое утилитарное понятие о государстве не было освящено религией, являющейся для верующего мусульманина единственным источником права, л л этом смысле понятие о государстве и государственном патриотизме оставалось чуждым большинству мусульман, как оно, в сущности, было чуждо и народам Западной Европы до французской революции 15е. Считалось необходимым, чтобы все судьи или другие должностные лица мусульманского мира назначались каким-нибудь государем как «имамом», т. е. главой мусульманской общины; но при этом не принимались в расчет политические границы; так, у туркмен до русского завоевания судьи брали ярлыки (указы) о своем назначении без различия у бухарского эмира и хивинского хана, хотя туркменский народ не подчинялся ни тому, ни другому ,5,\ Обязанность мусульманского государя защищать ислам и мусульман не ограничивалась пределами его владений; как по Шиллеру, государь, правление которого составляет счастье для его подданных, не только имеет право, но обязан подчинить себе весь мир ,58, так и идеальный мусульманский государь обязан защищать мусульман против неверных и притеснителей и вне пределов своих собственных владений, если только располагает для этого достаточными силами. По словам Абулгази159, купец Хаджи-Кутас, обиженный хивинским ханом Хаджи-Мухаммедом (1558—1602), обратился за защитой к бухарскому хану Абдаллаху (1557—1598); тот ему ответил: «Хаджи-Мухаммед такой же царь, как я; Ургенч (Хивинское ханство) — самостоятельная область; хаи — не мой подчиненный». На это проситель сказал: «Завтра, когда бог будет судьей, пророк — защитником, я с тобой предстану перед богом, низко поклонюсь и скажу: о боже, у Хаджи-Мухаммед-хана не было больпте силы, чем у любого из подчиненных Абдал-лах-хана; у Абдаллах-хана было достаточно силы, и все-таки он не дал мне того, на что я имел право». После этого хаи нашел себя вынужденным удовлетворить просителя.
