Работы по отдельным проблемам истории Средней Азии Том 2 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
В «Мир Али-Шире» В. В. Бартольд дал широкую картину политической (а отчасти и культурной) жизни государства Султан-Хусейна — конечно, картину далеко не исчерпывающую 15, но полную интересных
10 См. там же. Несмотря на некоторые успехи в изучении тимуридских письменных источников, в целом положение до сих пор мало изменилось.
11 Принятое сейчас в советской литературе написание имени (в соответствии с тем, как оно ныне произносится в Средней Азии)—Алишер Навои — было установлено только в 1938 г. юбилейным комитетом по проведению 500-летнего юбилея со дня рождения поэта (по солнечному календарю: 1441—1941). В настоящем издании сохраняется, как -и во всех других случаях, транскрипция, употреблявшаяся Бартоль-дом (имя: Али-Шир, тахаллус: Неваи).
12 Издана в 1928 г. в сб. «Мир-Али-Шир», Л. (стр. 100—164).
13 См. ниже, стр. 200.
14 Правда, именно в стремлении преодолеть некоторые распространенные до него односторонние .взгляды В. В. Бартольд иногда впадал в противоположную крайность — например, при оценке положительных сторон монгольского завоевания или деятельности Тимура (ср. наст, изд., т. I, стр. 32; т. II, ч. 1, стр. 159).
15 Немецкий переводчик «Мир Али-Шира» В. Хинц упрекнут Бартольда в том, что он введу ограниченности проставленной им перед оснбой за/дачи не использовал, таких источников, как архитектурные памятники и надписи на них, монеты, изделия художественного ремесла, произведения живописи и каллиграфии, а также данных об истории науки и литературы в Иране в XV в ; без всего этого, по словам Хинца, не
Предисловие
9
фактов, впервые «извлеченных из сочинений восточных авторов. Для последнего периода истории Тимуридов эта работа играет почти такую же роль, как «Улугбек» для предыдущего периода, хотя именно в изучении гератского общества XV в. наука после Бартольда достигла больших успехов, чем во всех других вопросах истории Тимура и Тимуридов 16. Однако основное значение этой работы состоит в том, что в ней впервые воссоздана биография Навои как исторического деятеля. Литературной деятельности Навои В. В. Бартольд здесь совсем не касается, прежде всего потому, что он не был литературоведом и не изучал творчества этого писателя. Быть может, в значительной мере вследствие этого Бартольд разделял распространенную до него совершенно неверную оценку творчества Навои как целиком подражательного; такая оценка отразилась в словах, которыми открывается первая глава «Мир Али-Шира»: «Мир Али-Шир — едва ли не самый блестящий представитель того направления в литературной и вообще культурной жизни турок, которое связано с полным их подчинением влиянию персидской мусульманской культуры»17. Но для нас сейчас представляет интерес не эта оценка, которая не занимает сколько-нибудь существенного места в труде Бартольда и на которой он сам, по словам Е. Э. Бертель-са18, не настаивал, а собранные им из первоисточников и критически сопоставленные сведения о жизни и политической деятельности Навои, сообщаемые в органической связи со сведениями о политической жизни той эпохи.
Многочисленные работы о Навои, появившиеся после 1926 г., в том числе и лучшая монография о творчестве этого поэта, принадлежащая Е. Э. Бертельсу, в отношении биографии Навои не добавили почти ничего нового к тому, что было написано Бартольдом. На труд В. В. Бартольда опирались без исключения все более поздние авторы. Следует отметить, однако, что во многих работах, вышедших в 30-х —
может быть достигнуто «подлинно всеобъемлющей культурно-исторической трактовки предмета» (см. Barthold, Herat, S. VIII). Однако такой упрек был бы справедлив, если бы труд Бартольда носил то название, которое дал В. Хинц немецкому переводу («Герат при Тимуриде Хусейне Байкара») взамен «не вполне удачно выбранного», по его мнению, названия Бартюшьд.а. 'На самом деле избранная В. В. Бартольдом тема, которая достаточно ясно сформулирована им самим в предисловии и отражена в названии работы, совещена им для ювоаго (времени с иючертытающей .полнотой.
16 Так, много новых фактов стало известно из области социально-экономической жизни государства Султан-Хусейна, о его административном устройстве, о культурной жизни Герата и т. д.
17 Еще более отчетливо этот взгляд на творчество Навои высказан В. В. Бартольдом в его статье Из прошлого турок (столб. 198: «...поэзия Ммр-Али-Шира была только подражательной; Мир-Али-Шир старался доказать, что турецкий язык ничем не хуже персидокого, и для этой цели писал на турецком языке произведения вроде тех, какие были известны ему в персидской литературе, иногда под теми же заглавиями»).
18 См. Бертельс, Навои, стр. 84.
10
Предисловие
40-х тодах, Навои как политический деятель был представлен в сильно идеализированном свете, причем авторы таких работ опирались, как правило, не на какие-либо новые фактические материалы, а главным образом на тот раздел работы Бартольда, в котором говорится о «годах немилости и упадка влияния» Мир Али-Шира. Великий поэт нередко изображался борцом против феодального произвола и защитником интересов трудящихся, подвергавшимся систематической травле со стороны придворных, а его назначение наместником в Астрабад рассматривалось как следствие некоей политической оппозиции Навои по отношению к Султан-Хусейну19. Неверность этой концепции была отмечена Е. Э. Бер-тельсом20, пропив нее с возражениями выступил и А. А. Семенов2I, доказывавший, в частности, что В. В. Бартольд без достаточных оснований говорил об опале Навои. Последний ©опрос, по-видимому, еще нельзя считать решенным окончательно, однако, как бы то ни было, бесспорно одно: сам В. В. Бартольд был весьма далек от того, чтобы заменить один «фантастический образ» другим, и отнюдь не считал, что собранный им фактический материал позволяет говорить о Навои как о борце против султана во имя интересов народных масс. Смысл работы Бартольда заключается в том, что в отличие, например, от М. Белена и Э. Г. Брауна, писавших о «необыкновенно мирной» жизни Мир Али-Шира, он показал, что это был человек, находившийся в самой гуще политической жизни своей эпохи, могущественный сановник, активно участвовавший в политической борьбе и придворных интригах во главе «партии беков» (т. е. тюркской аристократии)22 и изведавший не только благосклонность судьбы, но и превратности ее.
