Античный полис (проблемы отечественной и всеобщей истории) - Андреев Ю.В.
Скачать (прямая ссылка):
Последним штрихом для воссоздания общих взглядов Саллюстия на личность и ее роль могут служить образы злодеев (Катилины и Югурты). К. Вретска справіедливо отметил их сходство.38 Югурта наделен многими положительными качест-
37 Drexler Н. Sallust.— Ibid., S. 39; Scard Е. Sallust als Politiker.— Ibid., S. 65, 71; Vretska К. Studien... — Ibid., S. 91.
38 Vretska K. Studien... — Ibid., S. 96.
121
вами: ум, обаяние, мужество, щедрость, выносливость, незаурядные данные полководца (lug., 6, 1; 7, 4, 7; 20, 2) и даже virtus и стремление к gloria (6, 2; 7, 1). Конечно, это враг, поэтому он хитер, вероломен, жесток, скрытен (11, 8), однако это враг, достойный уважения, summus vir (52, 1). Характерно, что Саллюстий не стал изображать плен царя Нумидии, чтобы не деге-роизироівать этот образ.
Катилиіна, конечно, изображен в более мрачных красках. Если Югурта — внешний враг, и для него стремление нанести урон римлянам естественно, то Катилина — римлянин, долг которого заботиться о государстве. Жестокость, хитрость, дерзость, изобретательность, разврат, взяточничество, святотатство, тяга к преступлениям — таковы черты этого гения зла (Cat., 5, 1—6; 15, 1; 18, 3; 31, 4). Он хочет уничтожить res publica. Ho это только одна CTopotHa. Саллюстий невольно любуется созданным им демоном. Оказывается, что Катилина — человек сильный духом, выносливый, смелый, красноречивый, умеющий привлечь к себе других (5, 1—6; 27), strenuus miles et bonus impe-rator (60, 4). Интересен любопытный стилистический прием. После своего удаления из города, примерно в середине произведения, Катилина почти исчезает из повествования, а вся сюжетная нагрузка заговора переходит на Лентула, а затем внимание читателя рассеивается сопоставлением Катона и Цезаря. В самом же конце Катилина уже герой, мужественно павший на поле битвы. И Катилина и Югурта это враги res publica, а потому — враги Саллюстия, но они сильные личности, и он не может скрыть своего любования.
Заканчивая этот обзор, мы укажем на чисто римское противоречие, которое было характерно для Саллюстия. С одной стороны, Oih был выразителем той-идеи, которую Клод Николе назвал римским тоталитаризмом.39 Государство организовывало всю жизнь общества по принципу служения его идеям. Понятие cives Romanus — это не только правовое положение, но и своеобразная «должность». Таковыми же были и понятия eques Romanus и, наконец, магистрат и сенатор. Римская Iibertas (свобода) — это прежде всего возможность использовать свои права гражданина, участвуя -в общественной жизни средствами, которые дает ему конституция.40 В силу этого идеология полиса, а особенно полиса римского, имела тенденцию к подавлению личности. Эту идею разделял и Саллюстий.
С другой стороны, идеология полиса вызвала обратное действие, когда подавляемое личностное сознание пыталось себя компенсировать. Одним из видов компенсации была идея gloria, другим — гипертрофированное восприятие роли личности. В самом деле, из произведений античных историков личность
39 Nicolet Cl. Op. cit., р. 721.
40 Hellegouarc’h J. Democratic... —RPh, t. 44, fasc. I, 1970, p. 68.
122
предстает одним из основных факторов истории. То же самое видно и у Саллюстия. Война с Нумидией — это война с Югур-той, т. е. сильной личностью, которая была побеждена опять-таки сильными — Метеллом, Марием, Суллой. Заговор 63 г. был организован Катилиной, а ликвидирован благодаря Цицерону, Катону и homo militaris М. Петрею, командовавшему при Піисторіии. В другом месте Саллюстий писал, что причиной величия Рима была paucorum civium egregia virtus. Именно личность спасала государство в трудную минуту, ведь ни одна социальная группа на это не была способна.
Получался своеобразный комплекс. Res publica — единственный способ существования — находится под угрозой. С другой стороны, Саллюстий в восторге от сильной личности, личность может спасти положение, если она служит государству. Следовательно, res publica под эгидой rector civitatis, следовательно—принципат. Поэтому мы утверждаем, что письма к Цезарю, автор которых стоит на позициях такого рода принципата, мог написать Саллюстий. В самом деле, реформы, предлагаемые в письмах, в основном касаются трех моментов: укрепления пошатнувшихся элементов триады (сенат, магистраты, народ) (Ер. II., 5, 8, 11), ликвидации роли богатства (Ер. 11,7) и реформы нравов в сторону строгой регламентации (Ер. I, 5). Все это должен провести Цезарь, вставший в роль princeps civitatis. Нападения Саллюстия на богатство и «разврат» вполне понятны, если учесть, что в них он видел средства эмансипации личности от государства. Что касается сексуальной свободы, то здесь мы имеем дело, кроме того, с интересным психологическим моментом. Собственное поведение Саллюстия в этом плане не совпало с его моралистическим credo, а поскольку он был из людей, практически неспособных критиковать себя (достаточно обратить внимание на автохарактеристику, Cat., 3, 3—4), то его озлобление сублимировалось на других. Отсюда — пристальный, даже нездоровый интерес к «разврату» своих героев, что особенно чувствуется в характеристике Семпронии (Cat., 25, 1—5). Здесь можно заменить ту же смесь отрицания и тяготения, как это было в случае с Катилиной.
