Античный полис (проблемы отечественной и всеобщей истории) - Андреев Ю.В.
Скачать (прямая ссылка):
В III в. до н. э. положение, вероятно, изменилось. Во вре-
1 Ш и ф м а н И. Ш. Возникновение Карфагенской державы. М.; Jl., 1963, с. 99.
2 О положении полководцев в Карфагене см.: Meltzer О. Geschichte der Karthager, Bd. II. Berlin, 1896, S. 69—72; Gsell S. Histoire ancienne de I’Afrique du Nord, t. 2. Paris, 1928, p. 421—422; Charles-Pieard G. et С. La vie cotidienne a Carthage. Paris, 1958, p. 205—206.
6 Зак. 231
81
мя I Пунической войны мы встречаем в Ливии стратегов, выполняющих гражданские функции: собиравших налоги и подати (Polyb., I, 72, 2—3). Перед началом Ливийской войны действовал Ганнон, бывший тогда стратегом Ливии (Polyb., I, 67, 1); это, пожалуй, первое свидетельство связи должности полководца с определенной территорией. Вероятно, в тот период в практику Карфагенского государства входит институт, аналогичный эллинистической стратегии с сосредоточением в одних руках военной и гражданской власти над какой-то областью.3
С юридической точки зрения полномочия Баркидов, по-видимому, не отличались от этого нового вида стратегии. При полководцах находились члены карфагенского правительства (напр., Polyb., X, 8, I; Liv., XXVI, 51, 2). В принципе над командующими стоял сенат, отдающий им распоряжения. Так было в 216 г. до н. э., когда карфагенский сенат приказал Г'асдрубалу двинуться с войсками в Италию для поддержки Ганнибала, только что одержавшего победу при Каннах. Это, видимо, не входило в планы Баркидов, и Гасдрубал не хотел уходить из Испании и заявил, что в случае его ухода вся Испания станет римской. Тогда сенат послал на Пиренейский полуостров армию и флот во главе с Гимильконом, так что Баркиду ничего не оставалось делать, как начать выполнение сенатского распоряжения. И не его вина, что, потерпев поражение, он не сумел перейти реку Ибер и должен был остаться в Испании (Liv.,
XXIII, 27, 9—29, 17).4
И все же фактическое положение Баркидов было относительно самостоятельным.5 Примерами такого положения были: заключение договора с Римом (Polyb., II, 13, 7; Liv. XXI, 2, 7; Арр. Hisp., 7),6 основание новых городов (Diod., XXV, 10; 12),
3Bengtson Н. Zur Karthaginischen «Strategies. — Aegyptos, ап. XXXII, f. 1, 1952, S. 160—161; В о п d і L. F. I Libifenici пеІГ ordinamento carthaginese. — Atti della Accademia dei Lincei, an. CCCLXVIII, 1971, ser. 8, Rendiconti, vol. XXVI, 1971, p. 657—658.
4 Существует мнение, что это сообщение Ливия недостоверно и только
предвещает более позднюю кампанию 208 г. до н. э. (Hallward В. И. The Roman Defensive.—САН, vol. VIII, 1930, p. 60, n. 1). Однако доводы, подкрепляющие такое утверждение (необходимость защиты Испании и наличие карфагенской армии в Сардинии, достаточной для помощи Ганнибалу) нам не кажутся убедительными. Обстановка 216 г. совсем не походила на положение в 208 г. Кажется очень правдоподобным, что, посылая такой приказ, карфагенская олигархия хотела достичь двух целей: послав под-
крепления Ганнибалу, дать ему возможность нанести новый и окончательный удар Риму и исключить возможность после победы объединения в руках одной семьи власти над Апеннинским и Пиренейским полуостровами.
5 Об этом говорят все исследователи. Из литературы последних лет назовем: Warmington В. Н. Carthage. London, 1960, p. 169—170; Charles - P і с а г d G. et С. Op. cit., р. 206—212; Hoffmann W. Karthagos Kampf um die Vorherrschaft in Mittelmeer. — In: Aufstieg und Niedergang der romischen Welt, Tl. I, Bd. I. Berlin; New-York, 1972, S. 356—357.
6 Bickermann E. J. Hannibal’s Covenant. — AJPh, vol. 43, 1952,
p. 18—19; Charles-Pieard G. Le traite romano-barcide de 226 avant J. C. — In: Melanges offertes a Jerome Carcopino. Paris, 1966, p. 755.
82
чеканка собственной монеты.7 Едва ли Гамилькар и его преемники приняли на себя какие-либо полномочия, каких не было до тех пор; они оставались магистратами республики. Ho осуществляли они эти полномочия самостоятельно. Какие же факторы способствовали созданию такого положения? На наш взгляд, их было три.
Во-первых, тесная связь между Баркидами и армией. Об этом свидетельствует интересный случай, показывающий отношение воинов к Барке: когда солдатам во время Ливийской войны была предоставлена возможность выбора между Ганноном и Гамилькаром, они предпочли последнего (Polyb., I, 82, 12). О связи Баркидов с армией говорит и выбор Ганнибала полководцем (Polyb., III, 13, 3—4; Liv. XXI, 3, I; Арр. Hisp., 8: Hannib.. 3). В тексте договора Ганнибала и Филиппа V полномочными контрагентами македонского царя наряду с самим полководцем и присутствующими сенаторами выступают и все карфагеняне, воюющие вместе с Ганнибалом (Polyb., VII, 9, I; 4). Возможно, что та часть карфагенской армии, которая состояла из карфагенских граждан, играла роль походного народного собрания, которое в данном случае утверждало клятву своего высшего магистрата и сенаторов.8 Такая связь с армией давала Баркидам твердую опору в их отношениях с правительством.
Вторым важным фактором было то, что Баркиды выступали не только как полководцы, но и как политические деятели, тесно связанные с «демократической» группировкой. Особо это подчеркивается в отношении Гасдрубала (Арр. Hisp., 6; Nep. Наш., 3, 3). Да и другие Баркиды имели не менее тесную связь с народом. Недаром Ливий (XXI, 2, 4) отмечает, что баркидская фракция пользовалась успехом больше у воинов и плебса, чем у умеренных. Роль народа в назначении Баркидов во главе армии, как и роль последней, была велика: и Гамилькар, и его зять были провозглашены стратегами народом (Diod., XXIV, 12). А когда в Карфаген пришло известие об убийстве Гасдрубала, карфагеняне, дождавшись вести из лагерей о выборе Ганнибала, собрали народ и единогласно утвердили выбор войска (Polyb., III, 13, 4). А между тем в конце предыдущего столетия полководцев назначал сенат, как это было с Ганноном и Бомилькаром, поставленными во главе армии при вторжении в 310 г. до н. э. (Diod., XX, 10). Видимо,
