Античный полис (проблемы отечественной и всеобщей истории) - Андреев Ю.В.
Скачать (прямая ссылка):
Вое вопросы, вытекающие из этой проблемы, естественно невозможно разрешить в рамках одной статьи. Поэтому мы решили исследовать, на наш взгляд, наиболее существенный и і них, а именно истоки конфликта царской власти и эфора і а в
42
Спарте. Наше исследование мы ограничим хронологическими рамками второй половины VI в. до н. э. Этот период, который мы рассматриваем как один из этапов в расширении власти эфората, четко вырисовывается в общем ходе развития спартанской истории. Начальной его вехой может служить эфорат Хилона. Завершением его является борьба Спарты против Афин и возникновение конфликта между Клеоменом и Демаратом.
Главное содержание исследуемого периода заключается в обострении внутриполитической борьбы в Спарте и изменениях, наметившихся в ее внешней политике.
Попытки интерпретации этих процессов вызвали в литературе дискуссию, начало которой было положено статьями Г. Ди-кинса и Г. Гранди.1 Одни исследователи в спартанской политике выделяют две линии: национальную и империалистическую (определение Г. Гранди. — Grundy G. Thucydides and History of His Age, vol'. I. L., 1948, p. 218 f; vol. 2, p. 213 f.) или оборонительную и экспансионистскую (определение В.Эренберга.— Ehrenberg V. Sparta. R Е, 2. Reihe, Bd. III, 1929, Sp. 1383 f.) и •считают, что оборонительную политику отстаивала так называемая народная партия, представителями которой выступали эфоры или зфоры и цари из рода Эврипонтидов. Носителем экспан-сионисткой политики была роялистская партия, во главе которой стояли цари вообще или только Агиады.2
Другие исследователи считают, что борьба между царями и 5форами не являлась ключевой проблемой спартанской исто-рни, так как среди эфоров не было постоянного единодушия и не существовало твердой последовательности в политике этой коллегии, члены которой ежегодно менялись.3 По мнению И. Хана, главная задача эфоров, несмотря на их влиятельное положение, заключалась скорее в исполнении основных политических решений, чем в руководстве спартанской политикой. Эфорат, по мнению автора, был орудием в руках некоторых.
1 Dickins G. The Growth of the Spartan Policy. — JHS, vol. 32, 1912. p. I—32; Grundy G. The Policy of Sparta. — Ibid., p. 261.
2How W., We 11 s J. A Commentary on Herodotus, vol. 2. Oxford, 1912, p. 347—353; Wade-GeryH. Т. C AH, vol. Ill, 1925, p. 567; Lenschau Th. Agiaden und Eurypontiden. — RhM, Bd. 88, 1939, S. 142; Norvin W. Zur Geschichte der spartanischen Eunomia.— Classica et mediaevalia, vol. Ill, 1940, S. 47—118; Tigerstedt E. N. The Legend of Sparta in Classical Antiquity, vol. I. Stockholm, 1965, p. 68 f., n. 523—524; Toynbee A. J. Some Problems •of Greek History. London, 1969, p. 243.
3 Cloche P. Sur Ie role des rois de Sparte. — In: Les etudes classiqucs. Namur, 1949, p. 113—138; 343—381; Andrewes A. The Government of Clav ^ical Sparta. — In: Ancient society and institutions. Studies pres, to V. Ehron-berg. Oxford, 1967, p.8—10; Jones A. H. M. Sparta. Oxford, 1967, p. 30; Hahn J. Aspecte des spartanischen Aussenpolilik im V. Jahrh. — Ada Antique Academiae scientiarum hungaricae, t. XVII, f. 3—4, 1969, p. 285—296; HampI F. Die griechische Staatsvertrage des IV Jahrh. Leipzig, 1938, S. 66—85.
43
могущественных аристократических групп, из которых, вероятно, состояла герусия.
He отрицая достоинств этих теорий, нужно признать, что каждая из них имеет и свои недостатки. Попытки Г. Дикинса, В. Норвина, Г. Уэйд-Джери и других провести резкую грань между политикой царей и политикой эфоров или выявить различия в деятельности Агиадов и Эврипонтидов нередко приводят к схематизму и упрощенному решению проблемы. С ЭТ1ИМ непосредственно связан субъективный и часто гиперкритиче-ский подход к источникам, следствием которого является использование этими авторами одних свидетельств и игнорирование других. Эта концепция отличается модернизмом и ярко выраженным социологизаторством, что проявляется, например, в известном утверждении Г. Дикинса о том, что борьба между царями и эфорами является отражением конфликта между принципами социализма и империализма.4
Теория, выдвинутая Г. Гранди и получившая дальнейшее развитие в трудах Ф. Хампля и И. Хана, отличается другой крайностью. Ее авторы, называя спартанскую политику национальной и утверждая, что она вплоть до времени Лисандра не претерпела существенных изменений и оставалась в основе своей оборонительной, слишком переоценивают стабильность и однородный характер спартанского общества. Действия Клеомена в исследуемый период они рассматривают как временное отклонение от этой национальной политики, враждебное эфорам (Г. Гранди) или герусии (И. Хан).
Неоправданным мы считаем вывод исследователей А. Энд-рьюса, А. Джонса и И. Хана о том, что эфоры не оказывали сколько-нибудь значительного влияния на политику Спарты. Вся наличная традиция об эфорате не подтверждает эту мысль. Ежегодная сменяемость эфоров едва ли в этом смысле служила преградой, как думают указанные авторы. Несомненно, преемственность в политике, проводимой эфорами, имела место. Во-первых, некоторые из тех лиц, которые в свое время были эфорами, впоследствии избирались в герусию (Хилон — ArLst. Rhet., II, 23). Так что они окончательно не теряли своего влияния. Во-вторых, эфоры должны были отчитываться перед своими преемниками (Arist. Pol., II, б, 14—19), что также способствовало сохранению преемственности в их деятельности.
