Очерки по источниковедению Сибири - Андреев А.И.
Скачать (прямая ссылка):
64 ААН, p. I, оп. 13, № 11, л. 153.
» ААН, ф. 21, оп. 5, № 34, лл. 110-113 об., 114—116.
Об отправлении Стеллера см. ниже, отр. 239.
190- адъюнкта же Фишера». Распоряжение Сената стало известно профессорам в июле того же 1739 г. в Енисейске. Миллеру было разрешено вернуться в Россию, а Гмелин должен был спешить с отъездом на Камчатку. Тогда оба они стали просить о разрешении Гмелину также ехать обратно в Петербург. .Соответствующая переписка Академии с Сенатом по поводу Гмелина закончилась только во второй половине 1742 г., когда Гмелин в ожидании сенатского указа, продвигаясь к западу, снова съехался в Тюмени с Миллером, ¦ с которым расстался еще в 1739 г. Таким образом, на Камчатку вместо них поехали адъюнкты Стеллер и Фишер; последний туда не попал, хотя в 1743 г. доехал уже до Юдомского Креста, откуда должен был вернуться обратно в Якутск и далее. Что же касается Стеллера, ботаника и медика по специальности, получившего образование в нескольких немецких университетах, то с ним Академия заключила контракт в феврале 1737 г., в силу которого он был принят на. службу в Академию адъюнктом «натуральной истории» при Камчатской экспедиции с жалованьем по 660 руб. в год.67 Разрешение Сената на отправление Стеллера в Сибирь состоялось 8 августа того же года, и в конце года он вместе с живописцем Иваном Декером отправился в путь. Ввиду постигшей Стеллера в дороге болезни он только в декабре 1738 г. прибыл в Енисейск, где в это время находились Миллер и Гмелин, уже знавшие об его поездке в Сибирь и намечавшие для него известный круг деятельности. О происшедших тогда между ними переговорах Гмелин рассказывает: «Мы остались при прежнем нашем решении предназначить г. Стеллера к тому, чтобы он вместе с г. Крашенинниковым, о прибытии которого на Камчатку мы уже получили известие, привел к окончанию полное описание этой страны».68 Известие, полученное от Крашенинникова,— это его рапорт № 5 от 14 ноября 1737 г., в котором он рассказывает о своем переезде из, Охотска на Камчатку и о своих первых шагах там. Рапорт был получен профессорами незадолго до приезда Стеллера в Енисейск. О поставленной же Стеллеру задаче — привести к окончанию описание Камчатки — красноречиво говорит данная ему тогда же, 28 февраля 1739 г., инструкция, ? в пятидесяти параграфах которой изложены все те вопросы, разрешением которых должен заняться Стеллер в дополнение к тому, что уже поручено было Крашенинникову. Как уже отмечено выше, Стеллер должен был Пересмотреть все сделанные Крашенинниковым «обсервации» и на месте составить план работ по окончанию
67 Биографин Стеллера и Фишера см. ниже, очерки 3 и 4.
68 J. G. Gmelin, ук. соч., III, стр. 176.
69 ААН, p. I, оп. 79, № 2, лл. 75—93 об.
191- описания Камчатки во всех отношениях. Об этих поручениях Стеллеру, отправленному вскоре после того в Иркутск и далее в Охотск и на Камчатку, Миллер, с своей стороны, сообщил в очередном донесении в Сенат от 14 февраля 1739 г. В том же донесении приводится подробное изложение упомянутого пятого рапорта Крашенинникова, причем, судя по тону этого изложения, можно догадаться об отношении авторов донесения (Миллера и Гмелина) к Крашенинникову. Безусловно положительное свое отношение они выразили прямо в другом рапорте в Сенат— от 15 марта 1739 г., сообщая о смерти в Енисейске переводчика Ильи Яхонтова, которого оба академика очень ценили.70 Второго из студентов, ГорЛанова, находившегося в Енисейске, они прикомандировали тогда же к Стеллеру, и тот до конца оставался при нем, составляя многочисленные описания их совместного пути на Камчатку и отдельные этнографические описания и ведя образцово всю официальную переписку Стеллера.71 Характеристика обоих студентов, данная ими в донесении в Сенат, была передана и Стеллеру, который, познакомившись ближе в пути на Камчатку только с одним Горлановым, о Крашенинникове имел возможность судить только по отзывам Миллера и Гмелина и, может быть, по упомянутому рапорту Крашенинникова, который он мог читать в Енисейске; в своем донесении Сенату от 30 апреля 1740 г. Стеллер почти повторяет слова «доношения» Миллера: «... а студенты, между которыми двое только находятся, о которых особливом прилежании представить можно, а именно Степан Крашенинников и Алексей Горланов».72 Трудно сомневаться в том, что, отдавая Стеллеру своих лучших сотрудников, Миллер и Гмелин действительно хотели довести дело исследования Камчатки, куда они сами не поехали, до надлежащего окончания.
Заслуживает полного доверия более поздний рассказ Гмелина73 о том, какие намерения были у профессоров, когда они всемерно старались поддержать Стеллера в его горячем стремлении попасть на Камчатку. Незадолго до приезда Стеллера, получив рапорт Крашенинникова от 14 ноября 1737 г., где он описывает свои несчастья по прибытии на Камчатку, в част-
70 ААН, ф. 21, оп. 5, № 67, стр. 600—602, 653. См. выше, стр. 171.
Составленные Горлановым описания пути от Енисейка до Иркутска см. ЦГАДА, портф. Миллера, № 517, 1, тетр. 14, лл. 1—15 (список ААН, ф. 21, оп. 5, № 168, лл. 335—350, не имеет конца); от Иркутска до Баргузинского острога и обратно—там же, тетр. 16, лл. 1—5; от Иркутска до дер. Качеги на Лене—- там же, тетр. 25 (то же в ААН, ф. 21, оп. 5', № 2'4, лл. 106—111'). Перечень трудов Горланова за время пребывания со Стеллером в- Якутске и на Камчатке см. ААН, ф. 3', оп- Ii № лл. 194 об., 195 (из них многие ныне утеряны).
