Очерки по источниковедению Сибири - Андреев А.И.
Скачать (прямая ссылка):
виде сохранился в собственноручной рукописи Фишера в Архиве АН, р. III, оп. 1, № 135, лл. 1—166. Труд Фишера — собрание слов (по каждому языку до 500 слов) различных народов, главным образом сибирских: вогулов, остяков иркутских и енисейских, вогулов пелымских, вогулов верхотурских, телеутов, татар кузнецких, татар томских, татар тобольских, калмыков, монголов, бурятов, ламутов, дауров, тунгусов пеших, тунгусов лошадных и др. й № 22 — «Лексикон о всяких достопамятных вещах, народах, городах, реках, персонах, их чинах по алфавиту на немецком языке» — пока не отысканы в Архиве АН.
73 См. ниже, стр. 314—316.
74 Пекарский, I, стр. 624—636; рукописное наследие Фишера
хранится в Архиве АН, p. I, оп. 79—81.
76 «О кораблеплавании россиян по Ледяному морю...» — Календарь или месяцослов географический на 1769 г., СПб., [1768]; «О покорении
302- Выполнив все поручения Фишера и отправив в Академию упоминавшийся выше рапорт от 30 ноября 1742 г., Линденау просил Канцелярию Охотского порта отправить его на Тауй и в Ямской о строг для описания тамошних мест и коряцкого народа. Канцелярия «удовольствовала» его прогонными деньгами. С отъездом произошла, однако, задержка, так как было получено письмо Фишера от 27 октября, в котором он требовал послать ему к Юдомскому Кресту подводы для перевозки 300 пудов грузов. Линденау мог выехать из Охотска только
8 декабря, 3 января 1743 г. он прибыл в Тауй, откуда отправился далее через месяц, 7 февраля; 13 февраля он приехал на Сиглан, «где первые коряки по тому берегу живут». Там он жил до 21 февраля, затем поехал к «средним корякам», у которых «за великою пургою» оставался до 3 марта. От «средних коряков» Линденау отправился в Ямской острог, куда прибыл 4 марта; там он застал трех служилых, которые голодали уже четыре дня. Так как из-за голода в тех местах ехать далее было невозможно, то 7 марта Линденау повернул назад. В «тундре Атинима» его застигла «великая пурга», «от которой чрез силу убрался в речку Ленкеболь, где по здешнему обыкновению зделал себе стан от хвои и снегу и постоял один день».
9 марта Линденау приехал к «средним корякам», куда прибыли также и «ямские коряки» в числе 15; все они пришли в юрту Линденау, который обходился с ними «со всякою ласкотою», но «велел им сказать, чтоб за теснотою места пошли в другую юрту». Когда они вышли, Линденау «велел вход закрыть и жирник засветить». Затем случилось происшествие, едва не стоившее жизни Линденау: по его словам, «по полуночи, около второго часу, от оных один оставший у меня ямской коряк для выспрашивания, оной жирник угасил, а чрез малое время, услышал я, что жупану ходят и чрез ево людей лазят, и тотчас одного, служилого Алексея Крымского думали они коряки, что ево за голову, но вместо тово за ноги хватали, которой вдруг учинил тревог и закричал, что коряки хотят нас убить. И тогда все вдруг встали, чтоб против их оружитца; и боясь они и увидели, что не спали, разбежались все, иные чрез жупана, и иные через верхний ход, и тем поспешением спаслись от смерти». На следующий день Линденау поехал к Сиглану, ^чтобы собрать провизию для отправки голодающим в ЯмСкой острог, что и было сделано. 13 марта он выехал с Сиглана. 17-го был на Тауе, где пробыл до 24 марта; в Охотск Линденау вернулся в апреле, надеясь встретить здесь Фишера, «токмо услышал,
Сибири Российской державе» — Исторический месяцослов на 1774 г., СПб., [1773].
303- что по некоторому важному делу от Креста до меня увезен».76
Во время путешествия Линденау составил описание пути от Охотска до Ямского острога и «описание коряцкого народа и разных их вещей». По возвращении в Петербург в 1746 г. оба эти труда были сданы им в архив Конференции, а ныне хранятся в ЦГАДА.77 Среди привезенных материалов был ответ Тауйской ясачной избы от 9 января 1743 г. «против требования» Линденау с приложением «евстракта о старых делах»78 и сообщения о событиях 1717—1742 гг., главным образом о нападении коряков.
Путешествие дало Линденау много сведений о печальном состоянии края, особенно в отношении «неисправностей в станциях»; в особой «промемории», отправленной в Охотскую канцелярию 4 мая 1743 г.,79 Линденау отмечал «недостаток собак на станциях, хотя они могли бы быть в довольном количестве»; причина их-отсутствия та, что «по их (коряк, — А. А.) вере собак бьют те, которые ходят на промысел, и где в пути, то их шаманы им приказывают, что ни лутчие собаки убивать и тем дьяволу жертву приносить».
Оказавшись ввиду ареста Фишера без руководства, Линденау решил просить указаний о дальнейшей работе у Стеллера, находившегося в это время на Камчатке. В письме ему от 14 июня 1743 г.80 Линденау сообщал о своем путешествии в Тауй и Ямской острог и о своем намерении ехать в Якутск. Как отмечено выше, Стеллер ответил подробной инструкцией о тех работах, которые должен был выполнить Линденау по изучению народов, кочевавших на . северо-востоке Сибири, прежде всего удских тунгусов. Эта инструкция была получена Линденау уже в Якутске, куда он прибыл 9 августа; в Якутске его поджидал присланный Стеллером бергауэр Григорий Самойлов, который должен был сопровождать Линденау в поездке в Удский острог «для взыскания металлов и минералов». В рапорте от 28 сентября 1743 г.81 Линденау сообщал в Академию о своем отъезде из Охотска 21 июня, о проделанном им «сухом пути» до Юдомского Креста, а оттуда водою по Юдоме, Мае и Алдане — «и оные реки описаны мною географическим образом»,82 и о невозможности ехать теперь в Удский острог;
