Новые земли и освоение Сибири в XVII—XIX вв. - Ананьев Д.А.
Скачать (прямая ссылка):
В целом, Р.Фишер не сводил историю сибирской колонизации к добыче пушнины как главного фактора, подчинившего себе все остальные. Признавая значение пушной торговли, исследователь все же представлял освоение Сибири как многофакторный процесс, внешним и внутренним связям которого нельзя дать однозначную оценку без всестороннего изучения. Позднее в число сторонников данной позиции войдут Дж.Гибсон, А.Вуд, Б.Дмитришин.
О сочетании торговых и социально-психологических факторов сибирской колонизации писал и американский исследователь Дж.Джордж. Историк пришел к выводу: «Русское проникновение в Сибирь породило значительное количество блестящих искателей приключений и создателей империи. Эти люди были движимы как духом авантюризма, так и алчностью. Меха, "мягкое золото" были особенно важны экономике этого времени, « в дополнение к соболю, горностаю, колонку, серебристой лисице и белке в список сокровищ, получаемых из Сибири, была добавлена северная выдра.
1821ЫА 94-108.
92
Именно охота за шкурами калана определила русское движение на севере183».
Наиболее близкой к концепции Р.Фишера следует признать концепцию Т.Армстронга, видевшего в добыче сибирской пушнины основную причину участия государства, казаков и промышленников в освоении Северной Азии, но одновременно подчеркивавшего роль крестьянской колонизации, составившей прочную основу для русского присутствия в регионе.0 В своей наиболее известной работе «Русское заселение Севера» Т.Армстронг не оставил без внимания и вопрос об участии монастырей, старообрядческих общин, ссыльных (в том числе военнопленных) в освоении Сибири184. В отличие от Р.Фишера, британский историк Т.Армстронг, автор монографии «Русское заселение Севера», полагал, что четкого правительственного плана управления колониями не существовало (при довольно внушительном списке исключений, в который входят периоды правления Бориса Годунова, Петра I, Екатерины II и Александра I), следствием чего стала противоречивая политика властей в отношении коренного населения колоний. С одной стороны, по заключению Т.Армстронга, русские редко вмешивались в дела инородцев, отношение к ним со стороны правительства было достаточно либеральным, но действия местных чиновников зачастую отличались бессмысленной жестокостью185.
Западногерманский историк Ю.Семенов также писал о «дикой анархии», царившей в системе управления Сибири186. Причиной такого положения дел, по мнению Ю.Семенова, был недостаточный контроль со стороны правительства, ослабевавший по мере сокращения доходов от колоний - следовательно, чем меньше доходов получало правительство, тем вольготнее жилось сибирскому чиновничеству. Вместе с тем историк отмечал, что правительство призывало чиновников к борьбе со всевозможными авантюристами,
183 George G. Siberia - the New Frontier. N.Y., 1969. P.26; Алексеева E. Русская Америка. Американская Россия? Екатеринбург, 1998. С. 108.
184 Armstrong Т. Russian Settlement in the North. Cambridge, 1965. P.59-94.
185 Ibid. P.102-114.
186 Semjonow Yuri. Sibirien. Die Eroberung und Erschliessung der wirtschaftlichen Schatzkammer des Osten. Olten, Stuttgart, Salzburg, 1954. S.89.
93
грабившими аборигенов; более того, Россия была единственной страной, официально осуждавшей рабство187.
Все же противопоставление центральных и местных властей в работах указанных авторов нельзя признать достаточно обоснованным. Западные историки явно недооценивали тот факт, что правительство не только охраняло сибирских инородцев от посягательств со стороны чиновников, казаков и промышленников, но и строго взыскивало со сборщиков ясака за невыполнение установленных норм сбора и за рост недоимок. Об активном участии государства в хозяйственном освоении Сибири писал канадский исследователь Дж.Гибсон. При всей недооценке правительством действительного потенциала Сибири, интерес к колонии был достаточно высок, поскольку в казну поступали доходы не только от торговли пушниной, но и от добычи мамонтовых и моржовых бивней, речного жемчуга, позже - доходы от добычи золота и серебра.
Не будучи заинтересованным в утрате новых владений, государство не только проводило взвешенную политику в отношении коренного населения, но и стремилось облегчить существование русским колонистам, в том числе пыталось решить проблему снабжения хлебом188.
Доминирующую роль военно-административного аппарата в североазиатской колонии отмечали американский историк Г.Хуттенбах, австралийская исследовательница К.уайт189.
Противоречивость выводов западных историков о роли государства в освоении Сибири объяснялась недостаточной изученностью истории создания системы местного управления. Первая специальная работа по теме была опубликована на западе в 1943 г., ее автором был Дж.Ланцев. Хронологические рамки исследования охватывают конец XVI - начало XVIII вв., что во многом было обусловлено характером доступных источников - прежде всего, работ русских и советских историков Сибири, к тому времени основательно изу-
187 Ibid. S.270-271.
188 Gibson J. The Significance of Siberia to Tsarist Russia//Canadian Slavonic Papers, 1972, vol.14, no.3. P.442-449; Gibson J. The Rush to Meet the Sun: An Essay on Russian Eastward Expansion//Siberica, summer 1990, vol.1, no.l.P.77.
