Новые земли и освоение Сибири в XVII—XIX вв. - Ананьев Д.А.
Скачать (прямая ссылка):
В целом, на рубеже XIX и XX вв - т.е. уже в начальный период развития англо- и германоязычной историографии Сибири - концепция завоевания Сибири была отнюдь не единственной. Так, А.Краузе, в целом рассматривавший русскую историю как непрерывную военную кампанию, указывал на яркое исключение из этого правила - мирное присоединение Западной Сибири. Преимущественно о мирном освоении Сибири писал и другой английский историк Б.Пэрс.
Концепцию Ф.Голдера подверг сомнению Р.Кернер, фактически определивший русскую колонизацию как сочетание военных акций и мирного освоения, что совпало по времени с выработкой советским историком В.Шунковым концепции присоединения Сибири - близкой по смыслу к выводам Р.Кернера.
В 1940-е гг. концепция Р.Кернера нашла отражение в работах американских историков ДжЛанцева, Р.Фишера, Дж.Мирски. О распространении данной концепции в 1950-х гг. в западногерманской историографии свидетельствуют исследования Ю.Семенова и Э.Саркисьянца. В США ее сторонниками стали П.Пэрдью и Г.Хуттенбах, отчасти - Дж.Харрисон; в Великобритании -Т.Армстронг и Дж.Стюарт; в Канаде - Дж.Гибсон.
В послевоенный период лишь непрофессиональные историки (например, К.Греппер, Дж.Форсис) представляли сибирскую колонизацию как непрерывную масштабную военную кампанию, но о преобладании в правительственной политики в восточных колониях методов принуждения, зачастую подкреплявшихся силой оружия, писали многие авторы - Дж.Мартин, О.Руденко, С.Томпкинс, Ю.Слезкин, Дж.Форсис, Д.Коллинз.
Как правило, эти авторы анализировали исключительно политический аспект колонизации - в первую очередь, создание системы колониальной администрации и ее политику в отношении ко-
85
ренного населения Сибири - при этом хозяйственное освоение региона не становилось предметом специального рассмотрения.
Но при всей своей односторонности данная позиция не была последовательным развитием концепции завоевания Сибири, о преобладании которой в западной историографии писали советские историки. Как правило, западные исследователи писали об объективности и неизбежности присоединения Сибири, лучшим подтверждением чему служила прочность позиций России в Сибири и на Дальнем Востоке, тогда как другие европейские колониальные державы лишились с течением времени своих владений. В числе сторонников данной концепции - Р.Кернер и Дж.Ланцев, Ю.Семенов и Т.Армстронг, Дж.Гибсон и А.Вуд, Г.Хуттенбах и Б.Дмитришин.
Сравнительно немногие западные историки отмечали исключительно негативные последствия присоединения Сибири к России, делая основной упор на проблеме эксплуатации коренного населения и природных ресурсов колонии. Так, Дж.Форсис и Ю.Слезкин писали о непоправимом вреде, нанесенном русскими колонизаторами ряду коренных народностей Сибири, а Д.Коллинз со ссылкой на С.Бахрушина заявил, что от полного истребления аборигенов спасло лишь то, что московскому правительству было не выгодно сокращение численности ясачного населения. Явное сгущение красок, в целом, не было характерной чертой изучаемого историографического направления, а разнообразие концепций не позволяет говорить о существовании некоей господствующей схемы - подобно тем, что бытовали в публицистической литературе эпохи «Холодной войны».
Проблемы хозяйственного освоения и управления Сибирью в
XVII - первой половине XIX вв. Западные авторы XVII - начала
XVIII вв., писавшие о Сибири, слабо освещали вопросы ее хозяйственного освоения и управления, так как источники сведений о североазиатских владениях России были крайне немногочисленными и носили описательный характер (например, сочинения Н.Витзена, И.Идеса, Ф.Штраленберга и др.). В XVIII в. не было резкого увеличения публикаций о Сибири, несмотря на неуклонно возраставший интерес европейцев как к Российской империи в целом, так и к ее колониальным владениям - в частности. Работы участников Великой Северной экспедиции, в первую очередь, Г.Миллера и И.Гмелина, содержали значительный материал о правительственной политике за Уралом, о социально-экономическом развитии
86
колоний, но распространению этих сведений в течение многих десятилетий препятствовало царское правительство.
Первые попытки западных авторов дать научный анализ истории освоения Сибири пришлось на вторую половину XIX в., когда в качестве источников могли использоваться не только сочинения путешественников и мореплавателей, но и работы русских историков. В 1886 г. американский историк Г.Бэнкрофт в своей монографии, посвященной истории Аляски, не только изложил историю освоения русскими Северной Америки, но также предложил схему освоения Сибири и Дальнего Востока в ХУ1-Х1Х вв. В ее основе лежал вывод о завоевании Сибири, а также о погоне за пушниной как основной причине «русской восточной экспансии».
Схему Г.Бэнкрофта использовал в своем исследовании Ф.Голдер, впервые в западной историографии осветивший основные направления и этапы освоения Сибири и Дальнего Востока. При этом в соответствии с замыслом книги историк сосредоточил свое внимание на истории Восточной Сибири и Дальнего Востока, где всю деятельность русских свел к добыче пушнины. Хозяйственные занятия русских колонистов Ф.Голдер рассматривал в тесной связи с деятельностью местной сибирской администрации. Хаотичная и неэффективная система управления, по замечанию Ф.Голдера, была следствием того факта, что Москва долго не осознавала значения Сибири и не выработала четкого плана управления колонией169. Главной целью правительства и местного чиновничества исследователь считал сбор ясака, размер которого ограничивался единственным фактором - угрозой сопротивления со стороны коренного населения Сибири. Ф.Голдер писал о многочисленных злоупотреблениях чиновников, завышавших размеры ясака, собиравшегося с туземцев170.
