Битва ставок. Великое противостояние 1941-1945 - Александров А.
Скачать (прямая ссылка):
В пятнадцать часов 22 апреля состоялось последнее оперативное совещание в Главной Ставке. Некоторое время по его ходу Гитлер пребывал в полузабытьи и вяло реагировал на «отточенные формулировки» Йодля об обнадеживающем развитии обстановки на Итальянском фронте и в Саксонии. И вдруг неожиданно он взрывается криком:
— Что вы ублажаете меня, Йодль, мелочами? Вы лучше скажите, где находится группа Штейнера? Ее удар с севера должен был разбить русских и спасти Берлин!
«Главный оператор ОКВ» уклонился от прямого ответа:
— Мой фюрер, я докладываю вам о содержании тех донесений, которые получены моим штабом на этот час.
Других вопросов Йодлю не последовало.
Самый тяжелый вопрос об обороне столицы Кребс отнес на конец доклада и был предельно осторожен в оценках:
— Борьба идет не только в восточных пригородах Берлина, мой фюрер. Русским удалось прорвать фронт 9-й армии к югу от Берлина. Они достигли района ІСГербога и создали угрозу захвата крупнейшего склада вооружения и боеприпасов сухопутных войск. Севернее го-
480
рода бой идет в Лихтенберге и Фронау. Здесь — глубокий прорыв русских танков. Судьба Берлина — это вопрос ближайших дней.
Гитлер оторвал взгляд от большой оперативной карты, повторил свой роковой вопрос:
— Может быть, вы, Кребс, все-таки скажете мне, где находится Штейнер со своими атакующими войсками?
После очевидной запинки «генштабист» ответил:
— Мой фюрер, по имеющимся у меня сведениям, атака 3-го танкового корпуса СС быта пресечена войсками Жукова в самом начале. Отвлечение же сил из Берлина облегчило бы прорыв большевиков на северные окраины1 столицы.
Ответ с «намеком» генерала Кребса породил долгое молчание. Наконец, Гитлер прервал его. Тихим голосом он попросил всех присутствующих, кроме Кейтеля, Йодля, Кребса, Бургдорфа и Бормана, покинуть помещение. Когда дверь за последним, камердинером Линге, закрылась, Верховный Главнокомандующий вдруг вскочил и, обуреваемый дикой силой, завопил о трусости, предательстве и неповиновении генералов, войск СС, вермахта.
— Немецкий народ не понимает моей цели! Он слишком ничтожен, чтобы1 осознать и осуществить мои цели! Если мне суждено погибнуть, то пусть погибнет и немецкий народ, потому что он оказался недостойным меня! Все кончено. . . Война проиграна. . . Я застрелюсь!
Истерика оборвалась так же внезапно, как и началась. Гитлер упал головой на стол и всем телом затрясся в рыданиях, как ребенок. Йодль бросился к фюреру с уговорами остаться на этом свете. Он должен отправиться в Берхтесгаден и оттуда руководить борьбой . Шернер и Кессельринг способны изменить ситуацию к лучшему. Рядом Кейтель растерянно бубнил о его долге перед народом и вермахтом.
Гитлер медленно, как после наркоза, возвращался в чувство. Овладев собой, он заявил, что дорожит мнением своих соратников и остается в Берлине. Тут же фюрер поручил рейхслейтеру Борману объявить об этом народу. Он тут же распорядился, что Геббельс, Борман, Кребс и Бургдорф остаются с ним в «фюрер-бункере».
Совещание в узком составе продолжалось. Над «оперативкой» Берлина наклонился Кейтель. Он сказал:
— Мой фюрер! Япредлагаю снять с фронта все войска, стоящие против англосаксов, и бросить их в бой за Берлин. Если же англо-американцы, следуя по пятам за вермахтом, появятся в районе Берлина, то это лишь ускорит их столкновение с большевиками. Общий поворот на Восток можно начать с 12-й армии Венка, которая ближе всего расположена к Берлину. Я готов вместе с Йодлем выехать в штаб Венка, чтобы ускорить осуществление этого решающего плана.
481
Йодль разделяет смелую идею Кейтеля:
— Мой фюрер, я уверен, что Венк прорвется в Берлин, даже если русским удастся полностью окружить город.
Тут же в «фюрер-бункер» был вызван комендант Берлина Рейман. Ему отдается «последний приказ» Главкома: «Прикрыть подступы к Берлину с юга и любой ценой не допустить прорыва большевиков в центр города, к правительственным кварталам!» Для выполнения задачи он должен использовать тридцать две тысячи полицейских и двадцать тысяч уголовников военных и гражданских тюрем Берлина.
Фюрер приказывает снять войска с Западного фронта, оставив лишь слабые арьергарды, и перебросить их в Берлин. Кейтелю и Йодлю, вместе со штабом ОКВ, находиться вне Берлина и лично руководить контрнаступлением.
Вечером 22 апреля в «фюрер-бункере» появился Шернер. Его войска в Чехии оставались последней надеждой Гитлера. Но он уже проникся идеей спасения Берлина одним ударом 12-й армии Венка и не мыслил себе других решений. Вначале фюрер обосновал перед «верным Фердинандом» свое решение сражаться в Берлине до последнего человека.
— Совершенно бессмысленно сидеть на юге, ибо там у меня не будет ни влияния, ни армий. Я сидел бы там, Шернер, лишь с моим штабом. Южно-германский и австрийский горные районы я смог бы1 удержать, если бы1 можно было удержать Италию. Но там командование заражено пораженчеством. Я бы сидел в Берхтесгадене как жалкий беглец и отдавал бесполезные приказы.
В ответ фельдмаршал Шернер предложил Верховному Главнокомандующему совершенно необычный и уже несбыточный вариант:
