Битва ставок. Великое противостояние 1941-1945 - Александров А.
Скачать (прямая ссылка):
Продолжался штурм Кенигсберга. Блокированный со всех сторон враг бешено сопротивлялся, контратаковал. Но в пламени и дыму пожаров, грохоте падающих железобетонных укреплений наши солдаты шли напролом. Преодолев внутренний оборонительный обвод, войска 43-й армии Белобородова очистили северо-западную часть города. 11-я гвардейская армии Галицкого, наступая с юга, форсировала реку Прегель. Гарнизон крепости оказался рассеченным на две части, отрезанным от оперативной группы «Зем-ланд».
Стремясь избежать напрасных жертв, 8 апреля командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Василевский обратился к солдатам, офицерам и генералам Кенигсберга с предложением сложить оружие и сдаться. Ответа на него не последовало. Бессмысленное сопротивление продолжалось.
С утра 9 апреля на крепость обрушился огненный смерч невероятной силы. Ее громили пять тысяч орудий и минометов. Сокрушительный удар обрушили на уцелевшие укрепления полторы тысячи бомбардировщиков. Боевой дух защитников Кёнигсберга был сломлен. Началась массовая сдача гитлеровцев в плен. В конце дня сдался комендант города-крепости генерал Лаш. Он отдал приказ подчиненным частям о капитуляции. Вплен было взято девяносто две тысячи уцелевших «фанатов». В их числе оказались тысяча восемьсот офицеров и четыре генерала.
Хотя важных событий к исходу 9 апреля набралось достаточно,
442
на итоговом докладе Верховный предложил Антонову дать оценку развития ситуации на Западном фронте.
Начальник Генштаба лаконично доложил:
— Экспедиционные силы союзников, товарищ Сталин, продолжают ликвидацию крупнейшей группировки гитлеровцев в Руре. Речь идет о войсках группы армий «Б» фельдмаршала Моделя. По-видимому, в пределах ближайших семи — десяти дней судьба ее будет окончательно решена.
Верховный остановился рядом с Антоновым, вгляделся в разложенную на столе «оперативку», спросил:
— Сколько километров по прямой от Дортмунда до германской столицы, товарищ Антонов?
— С небольшим допуском четыреста километров.
— А какого суточного темпа продвижения достигли союзные армии с середины февраля?
— Темп у них не высокий, товарищ Сталин. До сих пор он не превышал пяти — семи километров.
— Но с ликвидацией группировки Моделя войска Эйзенхауэра двинутся в направлении Берлина быстрее?
— Да, товарищ Сталин, — кивнул головой Антонов.
— Нам известно что-нибудь о резервах гитлеровцев на их пути между Руром и Берлином, товарищ Антонов? — вступил в разговор маршал Ворошилов.
— Известно, Климент Ефремович, — генштабист скользнул взглядом по «оперативке»: — Вот тут, между Ганновером и Нордха-узеном, имеется группа до двух дивизий.
— С разгромом Рурской группировки путь на Берлин для союзных армий будет открыт, — как бы для себя сделал вывод Верховный и тут же добавил: — Вот почему, товарищ Антонов, войска Жукова и Конева должны начать Берлинскую операцию в директивные сроки.
— При нынешних темпах наступления, товарищ Сталин, войскам союзников понадобится не меньше месяца, чтобы дойти до Берлина, — вставил реплику нарком Берия.
Верховный бросил короткий взгляд в сторону Берии, но обратился снова к начальнику Генштаба:
— Ставка должна решить вопрос, товарищ Антонов, по 2-му Белорусскому фронту. Нельзя допустить промедления с началом наступления Рокоссовского на Росток. Взятие Кёнигсберга дает нам возможность для маневра подвижными силами. Надо определиться, что необходимо оставить Василевскому для ликвидации Зем-ландской группы, а что перебросить Рокоссовскому. Время — наш главный союзник.
Эта весть 12 апреля озадачила всю планету. Реакция выдалась крайне противоречивой. В середине этого дня умер президент
443
Америки Рузвельт. Умер очень не кстати, меньше месяца не дожив до полной Победы над врагом.
Вечером 13 апреля председатель СНК принял американского посла в МЬскве. Беседа получилась долгой. Поздоровавшись за руку, Сталин спросил Гарримана:
— Была ли смерть президента Рузвельта неожиданной?
— Да, быта неожиданной, маршал Сталин, — подтвердил посол и пояснил свою мысль: — В течение последнего года президент страдал болезнью сердца. Но его личный врач, адмирал Макинтайр, говорил мне во время Ялтинской конференции, что состояние его здоровья таково: он может прожить или очень долго, или может внезапно умереть.
Дождавшись конца перевода, Гарриман добавил:
— Я думаю, маршал Сталин, что вы были, вероятно, единственным человеком в мире, который получил последнее послание Рузвельта. Кстати, я вчера также получил личную телеграмму от президента . Тон его телеграммы свидетельствовал о его бодром настроении.
— Таким образом, господин Гарриман, смерть президента наступила внезапно, — сделал вывод Сталин.
— Да, внезапно, маршал Сталин, — подтвердил американский посол. — Но я пришел к вам, полагая, что у вас возникли вопросы о положении в Америке.
— Я полагаю, господин Гарриман, что в политике Соединен-нык Штатов не произойдет изменений?
Американский посол солидарен с этим выводом:
— Да, я убежден, маршал Сталин, что во внешней политике Америки не произойдет изменений. Вчера я говорил господину Молотову, почему президент избрал Трумэна в качестве своего заместителя. Трумэн всегда разделял и горячо поддерживал программу президента.
