Свирель Багашара. Записки натуралиста - Самусев И.
Скачать (прямая ссылка):
В Тополевом мысу мы со своей лодкой зацепились за грохочущий всеми металлическими частями моторный катер, которому студенты сразу дали меткое название: «Железный лапоть».
Весна была в разгаре. Поднимались травы, все во-
50 круг зелено. На Черном Иртыше начинался паводок, вода медленно прибывала. Многие птицы к этому времени уже вывели птенцов и многие еще только начинали гнездовье.
Вокруг по всей дельте Черного Иртыша горели сухие прошлогодние тростники. В пожаре гибли кусты и деревья. Черные столбы дыма застилали окрестность, из этой дымовой завесы временами вырывались мощные языки пламени. Это означало, что огонь добрался до залома сушняка.
Много всякой живности погибло в огне пожара. Птицы, спасаясь, скапливались на островах, где языки пламени не могли их достать через широкие протоки. Даже такие скрытные звери, как кабаны, косули, и те выскакивали на чистое выгоревшее место из зарослей. Два кабана держались в затопленном тростнике, безопасном от пожара. Косули же нам попадались на глаза несколько раз.
«Железный лапоть», оглушительно грохоча, отбуксировал нас по Черному Иртышу до того места, где он разделялся на два потока. Здесь мы распрощались с катером и поплыли по Старому Иртышу. Когда затих вдали его грохот и лязг, нас сразу окружила тишина природы.
Мутные волны Иртыша струились, сверкая под солнцем. Вокруг простиралась водная гладь. У берегов сухо шелестели камыш и осока. Радовали глаз зеленые острова, заросшие ивняком и высокими осокорями. Своим становищем мы избрали один из таких островов. В кустах, защищавших от ветра, поставили палатки. Небольшой заливчик стал «гаванью» для нашей лодки.
Первое, что мы увидели вблизи, было большое гнездо. Оно было на высоком дереве, что росло на другом берегу протоки. Пришлось туда переправиться.
4*
51 Гнездо было велико — больше метра и поперечнике, сложено из толстых палок. От земли до него около пяти метров. Забраться туда оказалось не так уж трудно, и вот два смельчака уже на гнезде. Там — два крупных птенца, покрытых сероватым пухом. Возраст их примерно около недели. На краю гнезда — кости рыб и высохшая голова крупной щуки, сразу видно, чем питаются эти птицы. Старые орланы с криками высоко кружат над своим гнездом.
Подбираясь к гнезду, смельчаки вспугнули скворца. Хитрый скворец недурно устроился под защитой орланов. Позже мы находили еще несколько гнезд орланов, и обязательно в его постройке жила чета скворцов, а одн&жды мы видели даже две парочки: при недостатке гнездилищ в этих краях такое соседство было, вероятно, обычным и для скворцов и для орланов.
На том же дереве пониже орланьего «дворца» было гнездо сороки, а почти рядом с ним еще чье-то, построенное из листьев рогоза, но оба этих гнезда были старые.
Возвратившись из набега на орланов, мы поставили в протоке сеть и уже через час извлекли несколько щук. Уха из них была вкусна, ароматна! Пока наша маленькая экспедиция ужинала, рядом в протоке там и сям показывались ондатры. Они, казалось, не обращали на нас никакого внимания. Ценные эти заморские зверьки чувствовали себя здесь как дома. Впрочем, протока и впрямь была их домом. Давно уж тут живут ондатры, тут и родились.
Стемнело. От воды потянуло холодком, и мы полезли в палатки.
Утром было решено осмотреть остров детально.
Вокруг много кряжистых тополей, все с дуплами, и в каждом — гнездо галки. Из одного дупла вылетела
52 галка. Глубиной дупло было более метра, но через трещину туда проникал свет, и мы увидели на дне дупла четыре снесенных ею яйца и одно чужое. Нужно достать их и узнать, чье. У кого-то за голенищем оказалась деревянная ложка, мы ее обрезали, привязали к палке и, повозившись, извлекли яйцо: оказалось—гоголя.
Как он залез туда? И кто раньше начал кладку — галка или гоголь? Галочьи яйца были немного насижены, значит, она раньше.
В более мелких дуплах гнездятся подряд скворцы, их голубые как небо яйца есть и свежие и насиженные.
У толстого кряжа осокоря валялись три расклеванных яйца гоголя и тонкий сероватый пух: откуда это? На коре ствола несколько пушинок, значит, сверху. А там на стволе большое дупло, и в нем еще ком пуха, перемешанного с гнилушками. В глубине дупла два яйца. Видимо, ворона однажды напала на гнездо, но гоголь продолжал нестись, несмотря на вороний разбой. Интересно, что в прежних гнездах гоголя, которые мы находили, пуха не было, яйца там лежали прямо на гнилушках.
Груды обрубленных зимой тополевых сучьев почти всюду обгрызены, обработаны, как резцом,— косуля в холода потрудилась.
На одном дереве мы нашли три старых гнезда: два сорочьих и одно воронье. Последнее занято болотной совой: шесть белых круглых яиц сильно насижены.
Взобрались на огромное гнездо орлана: четыре парня уселись на нем! Оказалось — старое, площадка-лоток плотно убита глиной. Из-под этого гнезда вдруг вылетел кобчик, тут оказалось его гнездо с пятью насиженными яйцами.
Стрекочущая сорока пыталась нас отвлечь от сво-
53 его жилища, но мы добрались и до него, хотя дерево стояло среди воды: шесть сорочьих яиц были свежие. Запоздала что-то стрекотуха.
