Алгоритмы развития - Моисеев Н.Н.
Скачать (прямая ссылка):
Таким образом, не интеллект сам по себе, а вся организация общественной жизни, способная проявить его возможности, оказалась сферой действия отбора. Выжили и сделались родоначальниками человека, может быть, и не самые умные и талантливые. Очень жесткий отбор сохранил такую популяцию гоменидов, которая в наибольшей степени отвечала условиям биосферы, складывавшимся на планете в преддверии голоцена. Это был естественный процесс образования устойчивых структур — типичное проявление синергизма.
Я думаю, что интеллект (разум) сам по себе вряд ли оказал сколько-нибудь значительное воздействие на формирование общественных структур. На начальном этапе развития человека возникновение тех или иных организационных форм, тех или иных запретов, как и сама внутривидовая борьба, было явлением в достаточной степени стихийным. И процесс эволюции носил отнюдь не прямо-
линейный характер. Роды и племена, отстававшие в силу каких-то причин в своем развитии и вытесненные со своих охотничьих угодий более сильными конкурентами, могли оказаться в более трудных, но тем не менее более благоприятных условиях. Надо было лишь суметь к иим приспособиться, создать соответствующую технологию и т. д. Если это удавалось, то такие орды (племена) начинали быстро прогрессировать и через десяток поколений «начисто» обгоняли своих более сильных соперников. Другими словами, закон неравномерного, стихийного развития общества действовал еще в глухие доисторические времена. К этому надо добавить, что сотни тысяч лет тому назад существовало, возможно, много различных типов неоантропов, конкурирующих друг с другом и в чнсто биологическом плане. Иными словами, наряду с борьбой между различными организационными структурами первобытных сообществ, борьбой, которая определяла основные особенности отбора во времена палеолита, имела место также и определенная биологическая разобщенность конкурирующих видов, занимавших, по-видимому, одну и ту же экологическую нишу. Это обстоятельство совсем не маловажный фактор в становлении современного человека.
Я уже обращал внимание иа то, что весь процесс самоорганизации живого мира можно излагать в контексте развития памяти. Такой подход позволяет обнаружить некоторые интересные особенности мирового эволюционного процесса. Попробуем проследить их.
На заре жизии сформировался первый способ хранения информации — генетическая память. При этом из множества ее возможных носителей — языков, которые с помощью определенного алфавита кодируют наследственную информацию, сохранился тот единственный язык, алфавит которого ныие только и используется земной жизнью: все живое на планете обладает одной и той же формой наследственной памяти. Этот факт удивителен. Он свидетельствует об особенностях отбора той эпохи. Особенности
эти были таковы, что из некоторого числа близких организационных форм генетической памяти в конечном счете сохранилась только одна. Произошло, видимо, нечто похожее на то, когда одну и ту же экологическую нишу занимают два близких вида. При этом один из них либо погибает, либо меняет свою область обитания1.
Значительно позднее появилась новая форма памяти — обучение. Ее появление знаменует начало еще одного важнейшего этапа процесса самоорганизации живой материи. Обучение по принципу «делай, как я!» определило возможность возникновения кооперативных сообществ у высших животных. Использование термина «кооперативное сообщество» здесь вполне уместно, ибо обозначенный им принцип обучения был, по существу, алгоритмом отыскания возможного компромисса между интересами (целями) отдельного существа и той организации — стада, популяции, — элементом которой он являлся.
Новую революцию, новый качественный скачок жизнь делает тогда, когда овладевает возможностью создавать «искусственное», т. е. новые формы неживой материи. Для этого потребовалось развить еще одну ноиую форму памяти, без которой нельзя сохранять и накапливать постепенно приобретаемый опыт в создании средств н способов труда. И надо заметить, что эта новая память, новая ее организация (запреты и система «Учитель»), позволяющая наилучшим образом наследовать опыт людей, наилучшим образом сочетать возможности человеческого интеллекта со способами передачи его достижений, также сохранилась в конечном итоге в единственном виде. Ее носителем сделался homo sapiens, который в силу невозможности конвергенции имеет единственного предка. Таким образом, здесь мы сталкиваемся с тем же феноменом, что и при возникновении генетической памяти. Но теперь «единственность окончательного результата» объяснить гораздо легче. Все возможные кандидаты на место человеческого предка действительно занимали практически един-
ственную экологическую нишу. Различия между ними носили главным образом организационный, а не биологический характер: это были очень близкие виды гоменидов.
Можно попытаться представить себе накал борьбы за право называться предком современного человека. Слабые претенденты, обладавшие худшей родо-племенной организацией и, следовательно, худшей техникой, худшими боевыми дружинами, стирались с Земли без остатка: ведь каждая отдельная экологическая ниша может быть занята только одним видом. Последний эпизод этой трагедии разыгрался практически уже в историческое время. Во второй половине XX в. в печати не раз появлялись сообщения о том, что остатки кроманьонцев и неандертальцев найдены почти рядом (например, на Ближнем Востоке). При этом датировка их возраста углеродным методом давала очень близкие значения. Поэтому можно предполагать, что еще в последнюю ледниковую эпоху на Земле жили одновременно и кроманьонцы, и потомки неандертальцев (или другие виды гоменидов, близкие к неандертальцам). Но к началу голоцена на планете остались одни кроманьонцы.
