Алгоритмы развития - Моисеев Н.Н.
Скачать (прямая ссылка):
Все дело в том, и это я все время стараюсь здесь показывать, что процесс развития материального мира представляет собой непрерывную цепь компромиссов между разными противоречивыми тенденциями. Таким образом, смысл борьбы и единства этих противоположностей состоит в созидании новых организационных форм, которые
достаточно стабильны, чтобы можно было трактовать их как квазиравновесные структуры, согласованные между собой по целому ряду характеристик.
В этом сложном взаимодействии многих противоречивых начал, определяющих процесс развития, оказывается возможным и полезным выделить некоторые самостоятельные линии. Можно изучать, например, аспект стабильности (устойчивости как ее частного случая) живых форм, способность организмов сохранять свой гомеостазис и по этому параметру ранжировать типы организационных структур живой материи. Это будет одна из возможных классификаций, изучение которой имеет самостоятельный интерес. В такой классификации на первом месте будут стоять, вероятно, синезеленые водоросли 4. Одно из первых мест в ней займут также термиты, которые продемонстрировали и демонстрируют удивительную способность сохранять свой образ жизни.
Но совсем иная характеристика живого — его способность усваивать внешнюю энергию. На этой шкале распределение живых существ будет выглядеть уже совершеиио иначе. Организация прокариотов займет в ией последнее или одно из самых последних мест. Могут рассматриваться и другие классификации живых систем. Биологу, скажем, важно знать разнообразие особенностей организма, его способность к эволюции, развитию, его пластичность, совершенство нервной системы и т. д. Типов классификаций может быть очень много. Это и понятно: любая организационная структура описывается таким количеством параметров, что ее однозначное упорядочение просто невозможно. Поэтому употребляемое биологами выражение «прогрессивная эволюция» я буду в дальнейшем брать в кавычки. Любая организация — это всего лишь одна из возможных форм самоорганизации материи. Здесь кстати следующий пример.
Одним из интереснейших явлений, которое изучает гидродинамика, является турбулентность. Ее порождает
потеря устойчивости ламинарной формы течения жидкости. Упорядоченное и хорошо наблюдаемое движение жидких частиц сменяет хаос турбулентного движения. Но и в этом беспорядке мы прослеживаем определенные закономерности. Они связаны с многообразием новых форм организации течения жидкости и характером их дальнейшей эволюции. Но можем ли мы выделить в этой эволюции «прогрессивные» или «более высокие» формы? В общем все формы турбулентного движения жидкости объективно присущи этому явлению и все они определяются законами физики. Все они, так сказать, «заготовлены впрок». А какая из всего многообразия возможностей реализации течений будет наблюдаться в действительности, сказать не только трудно, но и подчас невозможно из-за принципиальной непредсказуемости результатов действия механизмов бифуркационного типа.
Этот простой пример достаточно удобен для пояснения моей точки зрения: вся картина развивающегося мира представляется мне как единый процесс «турбулентнообразного» движения с разными временнйми и пространственными характеристиками его «вихреподобных» образований. Этот процесс развертывается в рамках дарвиновской триады. В силу свойств механизмов развития он в общем случае необратим и, следовательно, неповторим. Отсюда и основные трудностя его понимания и попыток его теоретической реконструкции.
Примечание. Предлагаемая интерпретация схемы развертывания мирового процесса развития — это следствие «физикалистской» позиции автора. Представители других специальностей создают иные образы. Так, например, специалисты в области эволюционной теории чаще всего концентрируют свое внимание на непрерывном возрастании сложности организационных структур (цефализации), в результате чего у них и появляется специфическая упорядоченность организмов. Возникает, например, понятие «высоты организации» организмов, которое широко
использовалось в работах В. Н. Беклемишева и И. И. Шмальгаузена.
Сказанное относится к любым процессам развития, в том числе и к антропогенезу, и к становлению разума. Поэтому попробуем с этих позиций интерпретировать их начальные стадии и дать возможную схему процессов, в результате которых внутри стада неоантропов возникали новые связи между отдельными особями, между стадом и окружающей средой, представить, как они деформировались по мере того, как наш предок постепенно приобретал свойства, все более и более отличающие его от животных; как действовали, наконец, алгоритмы эволюции в критические, поворотные моменты истории антропогенеза.
Этот процесс самоорганизации не был однозначным и прямолинейным. Он приводил к различным формам — и к тем, которые развивались, и к тем, которые практически останавливались в своем развитии, а затем безжалостно уничтожались все более и более жестким естественным отбором. Стремление к сохранению гомеостазиса, к сиюминутному успеху, позволяющему иаилучшим образом адаптироваться к тем или иным конкретным условиям, приводило зачастую к узкой специализации, например к гигантизму. Но такая специализация происходила — как и при всяком компромиссе — в ущерб развитию других нужных качеств, в частности разума. Поэтому даже незначительные изменения условий обитания быстро приводили эти формы к гибели.
