История почвоведения (от времени его зарождения до наших дней) - Крупеников И.А.
Скачать (прямая ссылка):
Пятое — седьмое десятилетие XX в. внесло в почвоведение много принципиально нового: весь мир теперь охвачен почвенными исследованиями разного аспекта, неизмеримо возросло их практическое значение, составлены достаточно подробные мировые почвенные карты, достиг больших успехов системный подход к почве и ее использованию, в почвоведение впервые внедрились математические, а также многие новые физические и химические методы. Почвы заняли прочное место в глобальной экологии и учении о биосфере, возникли новые направления, такие, как почвенная зоология, учение о микроэлементах почвы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ
Анализируя содержание предыдущих глав, можно заметить, что некоторые руководящие идеи почвоведения имеют многовековую или, во всяком случае, продолжительную историю. Главная идея о том, что почва в природе и жизни человека представляет собой нечто особое и чрезвычайно важное, прослеживается со времен древней Месопотамии, когда полагали, будто люди сотворены богами из почвы. Аллегория Платона, что в своем плодородии не почва подражает женщине, а, напротив, женщина —почве, великолепные стихи Лукреция о вечном переходе почвы из одного состояния в другое, пламенные выступления Колумеллы против мысли о неизбежности оскудения почвы, слова о ней Альберта Великого, а позднее Ломоносова, Тэера, Фодора и, наконец, Докучаева непосредственно переходят в мысль нашего современника К. Симонсена о том, что «почва — главное вещество вселенной» (Simon.sen, 1968) или в положение В. А. Ковды о «незаменимости почвенного покрова» (Ковда, 1978). Преемственность идей видна и в более частных аспектах развития почвоведения.
А. А. Ярилов считал, что в современное почвоведение (речь идет о конце 30-х годов) «вливаются струи пяти научных течений», которые отмечены именами крупных ученых (Ярилов, 1937):
1. Либих — Митчерлих — Прянишников,
2. Фаллу — Докучаев -— Глинка — Прасолов,
3. Грэхем — Ван-Беммелен — Корню — Гедройц,
4. Тэер — Вольни — Докучаев — Костычев — Вильямс,
5. Дарвин — Зенфт — Докучаев — Вернадский.
Первая линия — почти чисто агрохимическая, сейчас она не может быть символизирована каким-либо одним именем. Вторая линия, видимо, геологическая или геобиологическая, свое начало фактически берет от Ломоносова; далее, одновременно с Глинкой и Прасоловым, надо назвать Марбута, Полынова и Зигмоида. Третью, коллоидно-химическую струю правильнее начинать с Уэя, а после Гедройца поставить еще Маттсона. Очень интересна четвертая линия, быть может, самая основная, она олицетворяет понимание почвы как оргаио-минераль-ного тела, при явном примате роли растений; между Костыче-вым и Вильямсом должен стоять Сибирцев. Последняя струя параллельна второй, она может быть названа геохимической.
То, что она начата с Дарвина, озадачивает, ио поставить а ней на первое место Зенфта нельзя. Она должна брать начало с Ломоносова и Севергина.
Эти «струи» важны в том отношении, что, будучи постоянными в истории почвоведения, они, конечно, существуют сейчас и станут развиваться дальше. Например, последняя, геохимическая линия имеет теперь прочные позиции в учении о геохимии ландшафтов, в продолжении ряда важных идей По-лыпова и его учеников, Интересно, что эта линия, зародившись первоначально в недрах геологии, сейчас многими своими ветвями возвратилась в нее: данные почвоведения помогают понять другие биокосиые тела и даже содействуют разведке полезных ископаемых (Глазовская и др.,' 1977),
Для почвоведения очень важно поддержание и упрочение связей с геологией, а также с биологией. Б. М. Кедров выдвигает мысль о существовании самостоятельной геологической формы движения, понимая под ней «способ существования минеральных и вообще неорганических веществ в пределах отдельного космического тела». Такая форма движения, конечно,, проявляется и в почве. Интересны дальнейшие рассуждения Кедрова. Он говорит о сути отношений между геологической и биологической формами движения и делает такой вывод: «Изучение этих отношений входит в предмет особой промежуточной, науки — почвоведения, стоящей ближе к биологии, чем к геологии, и связанной непосредственно с биохимией. Почвоведе-иие действительно является именно промежуточной между геологией и биологией наукой, поскольку оно учитывает взаимодействие фактов обоего рода —и биологических и геологических» (Кедров, 1964, с. 147). Такое контактное положение почвоведения привело В. Г. Золышкова к заключению о существовании отдельной почвенной или почвенно-географической формы движения (Зольников, 1970). Однако этот вопрос требует основательной философской проработки.
«Биологические линии» развития почвоведения многогранны, прочны, традиционны и перспективны. Еще Докучаев исключительно остро ставил вопрос о научном и практическом значении биоэкологии и центральном положении в ней учения о почве. Сейчас эту проблему разрабатывают почвоведы и в комплексе с ними представители других наук (Добровольский, 1977, 1979; Зонн, 1979; Ковда, 1974). Роль и размах таких исследований на специальных стационарах будут, несомненно, возрастать, базируясь на солидном научном заделе.
