История почвоведения (от времени его зарождения до наших дней) - Крупеников И.А.
Скачать (прямая ссылка):
Данные о почвах отдельных стран, континентов и мира проникают более заметно, чем раньше, в общегеографические монографии немца 3. Пассарге, француза Эм. де Мартоина (новые издания), в специальный обзор «Крупных сельскохозяйственных регионов мира» (Whittlesey, 1936).
СССР
Победа в СССР колхозного строя активно стимулировала теоретические исследования по почвоведению и в еще большей мере по практическому его применению для целей землеустройства, правильного размещения сельскохозяйственных культур, решения агротехнических вопросов. За три года (1929—1931 гг.) крупномасштабные почвенные съемки для землеустройства зерновых совхозов охватили 50 млн. га; одновременно велись подобные исследования и на землях колхозов. В 1934 г. проводились детальные почвенные съемки районов хлопководства и возделывания сахарной свеклы. Для многих территорий составлялись почвенно-агрохимические карты. В итоге к 1939 г. были изучены и скартографированы (иногда двукратно) почвы землепользований колхозов и совхозов на площади около 120 млн. га; применявшиеся при этом масштабы почвенных карт были в пределах от 1 : 10 тыс. до 1 : 50 тыс., т. е. значительно детальнее, чем, например, при исследованиях Переселенческого управления в первые 15 лет века. Все это требовало постоянной помощи со стороны науки и одновременно способствовало
9 И. А. Крупеншсов
ее развитию. Усиливают свою деятельность Почвенный институт им. В. В.. Докучаева, Всесоюзный институт удобрений, агротехники и агропочвоведения, ряд периферийных научных центров, кафедры почвоведения университетов и « сельскохозяйственных институтов.
Это время ознаменовалось известной борьбой между ортодоксальным направлением в почвоведении, связанным с именами В. В, Докучаева, Н. М. Сибирцева, К. Д. Глинки, и биологоагрономическим направлением, наиболее ярким выразителем которого явился Василий Робертович Вильямс (1863—1939 гг.), на протяжении 47 лет преподававший почвоведение и общее земледелие в Московской сельскохозяйственной академии им. К* А. Тимирязева. Вильямсу посвящена большая литература, в том числе несколько монографий (Бушинский, Александров, 1950; Крупениковы, 1952). Его отдельные труды, курсы почвоведения и земледелия публиковались неоднократно, в 1948— 1953 гг. было издано полное собрание сочинений в 12 томах. Вильямс известен как исследователь по многим более или менее частным разделам и вопросам почвоведения: физики и гранулометрии почв, строения и генезиса почв речных пойм, засоленных почв Муганской степи и «чайных почв» в Западной Грузии и др. Его заслугой является создание Люблинских полей орошения под Москвой и изучение пурификационных свойств почв.
Вильямс в читаемом им курсе почвоведения издавна развивал свою концепцию почвообразования, но только в 20—30-е годы и позднее она привлекла относительно большое внимание и в устах самого Вильямса и его учеников обрела черты известного догматизма и даже агрессивности. Это выражалось в энергичном отрицании почти всех идей и положений представителей других направлений в почвоведении. Однако сам Вильямс считал себя учеником и продолжателем дела В. В. Докучаева, Н. М. Сибирцева и П. А. Костычева. Противники Вильямса— а их было немало— склонны были недооценивать положительные стороны в его учении. Ядром учения Вильямса является мысль о «едином почвообразовательном процессе», который управляет всеми сторонами развития почв. Сущность этого единства состоит прежде всего в том, что основой образования любой почвы служит синтез и разложение органического вещества, в результате чего у почвы формируется «новое существенное свойство — плодородие, которое диаметрально противоположно по своему значению свойству первоначальной горной породы—‘бесплодию» (Вильямс, 1951, VI, с. 45). Это красиво сформулированное и правильное положение является по сути старым в науке и было ясным для Комова, Тэера, Костычева и др.
Вторая сторона единства почвообразовательного процесса состояла, по Вильямсу, в том, что все почвы проходят обязатель-
но общий путь эволюционного развития — от тундровых через подзолистые, черноземные и до сероземов. После этого, по прошествии 50 тыс. лет, якобы в силу особе н н о сте й с м е ще и и я полюсов Земли, наступает новый цикл оледенения; после него вновь начинают формироваться тундровые почвы и установленная их смена повторяется. Вильямс очень ценил эту схему и считал ее «диалектической». Однако при внешней ее стройности и эволюционности она, конечно, неверна, астрономам и геологам не известны такие передвижения полюсов и возобновления оледенений.
А без этого схема неизбежно терпит крах. Едва ли можно ее считать и диалектической, так как она предполагала только движение по замкнутому кругу, .с постоянными повторениями одного и того же. Надо также заметить, что,.* например, различные красноземные почвы тропиков и субтропиков вообще выпадали из схемы единого почвообразовательного процесса, и каких-либо объяснений этому исключению не давалось.
Отрицая единый почвообразовательный процесс в такой трактовке в целом, надо сказать, что отдельные его звенья вскрыты верно: такова, например, реградация подзолистых почв под влиянием дернового процесса при смене леса лугом, образование черноземов в результате осушения и остепнеиия лугово-болотных почв. Интересны мысли Вильямса о значении типов растительности и их смены для эволюции почв. Он удачно и целостно сформулировал известное во фрагментах и до него, учение о двух противоположных круговоротах веществ в природе — большом геологическом и малом биологическом: «Этот.(биологический круговорот развертывается на части траектории большого геологического круговорота веществ в природе, и выяснение преобладающего направления и темпа процессов, слагающих биологический круговорот, и представляет задачу первого раздела почвоведения как науки. Изучение же способов регуляции направления и темпа явлений, слагающих те; же процессы, составляет задачу второго раздела почвоведения, земледе* лия» (Вильямс, 1951, VI, с. 70). Эти положения перекликаются
