О природе живого: механизмы и смысл - Ичас М.
ISBN 5-03-002805-6
Скачать (прямая ссылка):
Сознание осьминога
Пчелы, не говоря уже о крысах, имеют внутреннюю карту внешнего мира и в этом смысле, можно сказать, обладают сознанием. У некоторых головоногих моллюсков тоже, хотя и в довольно ограниченной степени, сохраняются внутренние модели, или “образы”, предметов, в данный момент отсутствующих, и этими моделями они могут пользоваться. Если каракатица видела, как креветка исчезла за выступом скалы, она не теряет к ней интереса, а следует за невидимой в данный момент добычей.
Однако осьминог, столкнувшись с подобной проблемой, испытывает затруднение. Вот, например, краб находится за стеклянной перегородкой; до него можно добраться кружным путем, но при этом на протяжении части пути осьминог не будет видеть краба (рис. 23-8). Фактически условия опыта здесь воспроизводят простую форму лабиринта, где животное, находясь внутри, не может видеть конечной цели. Тем не менее осьминог часто успешно преодолевает лабиринт и добирается до краба. Но происходит это не благодаря совершенству его “внутренней карты”.
Осьминогу удается добраться до запрятанного краба лишь потому, что он смотрит на поверхность, вдоль которой движется, и продолжает смотреть в ту сторону, где должен находиться невидимый краб. Поскольку он “знает” это направление, хотя и не видит цели, — значит, у него все-таки есть какая-то внутренняя карта, но она весьма туманна. Если осьминог потеряет зрительный контакт с поверхностью, закрывающей от него краба, то он может в
Рис. 23-8. Осьминог в простом лабиринте. Он видит краба через стеклянную перегородку, но, поскольку он ire может достать его, то выбирает непрямой путь между двумя стенками, которые теперь не позволяют видеть краба. Здесь он продолжает держать левый глаз повернутым к левой стене, как бы глядя на невидимого краба, и если, дойдя до конца стены, он все еще смотрит в эту сторону, то обычно правильно поворачивает налево. Но осьминог имеет очень слабое представление о расположении частей своего тела— в частности, он не может отличить левой стороны от правой. Поэтому, если он перенесет оставшийся в памяти образ краба на правую сторону, то повернет направо и возвратится туда, откуда начал свой путь.
конце пути с равной вероятностью повернуть вправо или влево: он больше не знает, где находится краб.
Основная причина трудностей, испытываемых осьминогом, состоит в несовершенной оценке им положения собственного тела. Это более отчетливо проявляется в экспериментах с животным, ослепшим на один глаз. Если такой осьминог сначала видит краба, а затем движется по лабиринту, обратив свой единственный зрячий глаз к перегородке, отделяющей его от добычи, то обычно находит верную дорогу. Чаще, однако, бывает так, что осьминог, войдя в лабиринт, поворачивается этим глазом к противоположной стенке. В этом случае он делает потом неверный поворот и возвращается к исходной точке.
Этот и другие эксперименты показывают, что осьминог может хорошо оценивать положение своего тела, основываясь на информации от глаз. Если же такой информации нет, он как будто не замечает, что сделал поворот на 180%. Осьминог не получает ясного представления о положении своего тела на основе внутренних
(проприоцептивных) ощущений вроде тех, какими пользуемся мы, когда идем с завязанными глазами или в темноте. Поэтому он не в состоянии без помощи глаз отличить правую сторону от левой и в результате не может преодолеть лабиринт или преследовать добычу.
Кроме того, большая часть поступающих в мозг проприоцептивных импульсов, каковы бы они ни были, не доходит до тех уровней, которые связаны с научением и некоторыми другими сложными аспектами поведения. Мозг осьминога не получает подробной информации о том, чем заняты его щупальца, поэтому он не может научиться делать ими что-то новое. Этим и объясняется, почему щупальца, па первый взгляд столь хорошо приспособленные для манипулирования предметами, используются с такой целью лишь в очень ограниченной степени.
Степень информированности высших центров о состоянии тела варьирует у различных видов, и здесь, между прочим, мы находим превосходные примеры эволюционной пластичности мозга. Для “ходьбы” по дну у осьминога имеются в мозгу центры, контролирующие движения щупалец, хотя и не во всех деталях. Однако у некоторых осьминогов, вернувшихся к плаванию, части мозга, управляющие такими движениями, дегенерировали, так что реакции их щупалец, как и у кальмаров, имеют теперь гораздо более “механический” характер. Для примера рассмотрим аргонавта.
Аргонавт
Самый красивый представитель головоногих — это аргонавт (рис. 23-9). (Греки называли его “наутилус”, не путать с наутилусом, или корабликом, — другим моллюском, которому современные зоологи довольно неудачно дали это название.) Верхняя пара его рук выделяет вещество, которое, застывая, образует пергаментообразную раковину. Внутри нее и живет аргонавт, плавающий в море под водой, а часто и на поверхности. Аргонавт может на короткое время выходить из раковины, но если он лишается ее навсегда, то погибает.
Аргонавтом восхищались еще моряки древнего Средиземноморья; он вошел во многие легенды как прототип мореходов. Считалось, что он распускает перепонку, как парус, и пользуется руками вместо весел, а зимородок — Алкиона — кладет яйца прямо в его раковину. Этот легендарный зимородок, согласно поверьям, вылуплялся, прямо в море и мог утихомирить волны во время зимнего ненастья. Отсюда и пошло выражение “дни Алкионы”, означаю-
