О природе живого: механизмы и смысл - Ичас М.
ISBN 5-03-002805-6
Скачать (прямая ссылка):
“Вот я иду по пустоши”, — писал Палей в начале своей “Естественной теологии”, — и, предположим, спотыкаюсь о камень. Могу поручиться, он лежал там всегда... А теперь представим себе, что я нашел лежащие на земле часы... Вряд ли мне придет в голову, что и часы всегда лежали здесь, ... ибо если мы станем их изучать, то придем к выводу (к которму мы не смогли бы придти, изучая камень), что части их имеют определенную форму и соединены так, чтобы выполнять определеннную работу, Эти часы должны двигаться, и притом таким образом, чтобы указывать время дня... И мы приходим к неизбежному выводу, что часы были кем-то созданы”.
Палей был предусмотрителен и точен, и поэтому он не преминул упомянуть о другом — фантастическом! — предположении, что найденные часы “обладали неожиданной способностью, работая, производить себе подобных”. К счастью для себя, он даже не подозревал и никогда не узнал, насколько роковым это последнее рассуждение со временем окажется для всей его аргументации.
Что можно сказать об этом доводе сегодня? Если я выйду прогуляться и найду часы, не способные к размножению, то и я скажу, и любой другой без колебаний скажет, что вывод Палея был абсолютно правильным: безусловно, был где-то и когда-то мастер, который сделал эти часы. Ну а теперь представим себе, что я, гуляя по берегу моря, нашел не часы, а устрицу. К какому выводу я должен придти?
В некотрых отношениях устрица действительно сходна с часами: она тоже представляет собой высокоупорядоченный механизм, в котором можно усмотреть что-то аналогичное целенаправленной конструкции. Но в ней имеется и нечто такое, чего нет ни в одних часах, — “рабочий чертеж” или код, описывающий ее устройство и программирующий ее воссоздание. Это позволяет нам объяснить существование данной устрицы тем, что соответствующий “чертеж” был заложен в другой устрице, существовавшей ранее. Короче говоря, одна устрица создает другую, так что никакого стороннего изготовителя их не требуется.
Конечно, Палей мог бы ответить: каждая устрица способна призвести на свет другую, но обязательно должен был существовать творец, который создал первую устрицу в цепи их поколений; ведь устрицы, подобно часам, сложно устроены и приспособлены для достижения определенной цели, так что они, безусловно, могли быть созданы только при участии творца.
Заслугой Альфреда Рассела Уоллеса и Чарлза Дарвина было доказательство того, что этот вывод, кажущийся столь ясным, неправомерен, когда речь идет о размножающихся существах. Эти ученые на конкретном материале показали, как порядок и целесообразность могут “спонтанно” возникать из беспорядка, и именно в этом революционность их идеи1).
Суть концепции самоусовершенствования по Уоллесу и Дарвину можно лучше всего прояснить путем конструирования (хотя бы только на бумаге) самовоспроизводящейся машины. Первым это сделал математик фон Нейман. Он показал, что ‘логически вполне возможно построить “универсальную машину”, которая по данным ей инструкциям способна создать любую другую машину заданного устройства. Доказательство слишком сложно, чтобы
х) Этого, наверное, следовало ожидать, так как еще философ Эммануил Кант (1724-1804) показал, что логически неверно ссылаться на свойства “сотворенного” . Это понимает большинство современных теологов, и они избегают такой аргументации. Они соглашаются, что само существование Бога-творда нельзя доказать ни логически, ни эмпирически — следует опираться только на веру. Однако ссылки на результат творения все еще в ходу у тех, кто не слишком силен в философии.
приводить его здесь, но если мы его примем, то будет ясно, что такую машину можно запрограммировать и на воспроизведение самой себя. А если машина к тому же будет способна копировать заложенные в нее инструкции и передавать их вновь созданной машине, то эта новая машина сможет создать третью, идентичную двум первым, и так далее. Такие механизмы становятся потенциально бессмертными; какой-то из них может выработать свой ресурс и “умереть”, но их “род” будет продолжаться.
Фон Нейман показал, что подобное устройство должно включать три функциональные части:
А — рабочий механизм, который обеспечивает физическое построение машины (инженер назвал бы его линией с программным управлением, и это обычная вещь на современных заводах);
I — инструкции (команды), записанные на носителе информации, которые указывают рабочим органам, что им следует делать (говорят, что носитель содержит описание А, если он несет информацию, необходимую для построения А);
В — устройство для копирования инструкций.
В целом всю систему (S) можно условно представить как S = A + B + I.
Такая самореплицирующаяся (самовоспроизводящаяся) машина прекрасно моделирует саморепликацию живого организма. А — это “тело”, I — гены, а В — механизм копирования генов; он передает их следующему поколению.
Отметим, что машина фон Неймана вовсе не обязательно должна быть построена по “минимальному” плану, обеспечивающему лишь ее самовоспроизведение. И гриб, и человек могут самовоспро-изводиться, но, помимо этого, обладают еще рядом свойств, специфичных для каждого из этих организмов. Можно представить себе, что носитель информации у них состоит из двух частей — I. и F. 18 содержит инструкции для самовоспроизведения, a F определяет различные другие свойства. Условно строение таких “машин” можно представить так:
