Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
Если все эти наблюдения верны, то становится достаточно ясной причина тех политических столкновений, которыми наполнены 1280-е гг. Вступив в решительную фазу борьбы с князем за укрепление республиканских органов, боярство Новгорода приходит к серьезному сплочению и создает представительный государственный орган, в котором организованы условия защиты интересов разных боярских группировок. С другой стороны, сама форма этого органа могла быть выработана только в ходе внутрибоярской политической борьбы вокруг вопроса о характере и нормах представительства. Отсутствие обязательной очередности представителей концов в посадничестве само по себе чревато неизбежными столкновениями в будущем. Само посадничество всякий раз отражает общую расстановку сил во внутрибоярской борьбе. Поэтому схема организации посадничества в том виде, как она сложилась на рубеже XIII—XIV вв., на наш взгляд, не может отражать полной консолидации боярства. В частности, несомненные преимущества боярства Софийской стороны, представители которой на протяжении 1291—1305 гг. владели по крайней мере десятью годичными сроками из пятнадцати, по-видимому, являются результатом организованной Прусской улицей в 1286—1287 гг. решительной победы над славенским посадником Семеном Михайловичем и победы неревского боярства над прусским в 1291 г., которая, как это показывает дальнейшая судьба посадничества, завершилась компромиссом между двумя группировками Софийской стороны за счет Торговой стороны.
ОБЩИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В КОНЦЕ XIII в.
Проследив важные новшества в организации посадничества, мы, разумеется, не можем сводить к ним ту «старину и пошлину», которая докончаниями XV в. связывается с крестоцелованием Андрея Александровича. Организация предста-
вительного и срочного посадничества могла быть только частью коренных преобразований государственной власти, предпринятых в рассматриваемое время.
Существуют весьма серьезные основания ставить и решать вопрос о характере этих преобразований. Вполне несомненным должен быть вывод о том, что они касаются прежде всего отношений князя и республиканских органов, поскольку самое их существование зафиксировано докончальными грамотами. Между тем новая организация посадничества сама по себе не затрагивает существа этих отношений. К концу XIII в. посадничество как республиканский орган существует уже около двух столетий и его организация подлежит только республиканской юрисдикции.
Подходя к поставленной проблеме с точки зрения отношений князя и города, мы должны согласиться также и с выводом о том, что преобразования конца
XIII в. не затронули общей схемы великокняжеского суверенитета над Новгородом. Эта схема, хорошо известная в XIV—XV вв., складывается еще в середине XIII в. Следовательно, преобразования отношений с князем могли касаться только объема княжеской власти внутри Новгорода, вопроса о размерах и характере княжеской юрисдикции и доходов.
Попытки решать поставленную проблему именно в такой плоскости тем более закономерны, что наши источники неизбежно заставляют противопоставлять объем княжеской власти эпоха расцвета в XIV—XV вв. объему княжеской власти во второй половине XII — XIII в. Действительно, для княжеской власти раннего времени характерно обладание органами исполнительной власти. Находясь под постоянным контролем посадника, князь, однако, остается главным лицом в суде. Безраздельное преобладание княжеских печатей в новгородском сфрагистическом материале второй половины XII и XIII в. представляет княжескую власть верховным исполнительным органом, в компетенцию которого входит утверждение всех актов, а к числу последних относятся не только судебные приговоры, но и имущественные и поземельные сделки, документы, регулирующие торговые конфликты и т. д. С другой стороны, источники XV в. иначе изображают объем княжеской исполнительной власти. Они фиксируют распределение юрисдикции между тремя судами, одним из которых был сместной суд посадника и князя (или княжеского наместника), другим — суд тысяцкого, третьим — суд владыки. Мы не называем здесь монастырских судов, которые, являясь элементом иммунитета монастырей, не принадлежали к верховным судебным органам государства. Распределение юрисдикции между тремя указанными судами наиболее четко отражено в договоре Новгорода с Казимиром IV (1471 г.): «А наместнику твоему судити с посадником во владыч-не дворе, на пошлом месте, как боярина, так и житьего, так и молодшего, так и селянина. А судити ему в правду, по крестному целованью, всех равно. А пересуд ему имати по новгородцкои грамоте по крестнои, противу посадника; а оп-
ричь пересуда посула ему не взяти. А во владычень суд и в тысяцкого, а в то ся не вступати, ни в манастырские суды, по старине» 27.
В существовавшей литературе вопрос о времени возникновения этой схемы распределения юрисдикции, характерной для эпохи развитой боярской республики, не ставился, хотя его важность для общих выводов, касающихся периодизации новгородской истории, несомненна.
Принципы распределения юрисдикции между тремя государственными судами в XIV—XV вв. в общем ясны. Характер суда тысяцкого определяется целым рядом документов, важнейшим из которых является «Рукописание князя Всеволода», дошедшая до нас редакция которого выше отнесена именно к рубежу XIII—
